На графских развалинах
Шрифт:
В одной из комнат он заметил старое с продавленным сиденьем кресло с деревянными подлокотниками и посчитал, что оно идеально подходит для тайника. Вряд ли его бывшая допетрит искать деньги снизу этого кресла под гобеленовой обшивкой.
Подойдя к двери, он тихонечко приоткрыл ее и заглянул в спальню. Его бывшая жена храпела, развалившись на кровати. Поречных также тихо закрыл дверь и вернувшись в прихожую, достал из чемодана пистолет. Деньги лежали в кармане пиджака. Те пятьдесят тысяч долларов, что он получил за побег бабы
– Вот сука, глаз сомкнуть нельзя. Уже сунула свой нос, – проговорил он тихонько, чтобы стерва бывшая жена не услышала.
В магазин за продуктами он решил ходить сам, видя, что стоит только дать жене денег, как на сдачу она покупает водки. И потом напивается. Хотя, возможно, ему и не стоило бы вот так светиться на улице. Во-первых, жил без прописки. А во-вторых, еще не известно, что стало с бабой Горой. Вдруг ее поймали, так она запросто может выложить, кто ей помог с побегом. А помог он – майор Поречных.
Павел Захарович боялся, что про его грешок узнают и подадут на него в розыск. После стольких лет проработав в зоне, он знал, что ему там будет несладко, и передачки не от кого ждать. Разве что от этой вечно пьяной стервы бывшей жены, если вспомнит про него.
Чтобы узнать, как там на прежней работе дела, однажды решил позвонить полковнику Павловцеву. Из квартиры жены звонить не стал. Пошел на почту. Позвонил оттуда с переговорного пункта. После короткого приветствия, поинтересовался у начальника зоны, как там у них дела.
– У нас-то ничего. Ты-то как там? Знаешь, тут недавно тобой интересовались, – ошарашил его полковник, заставив изрядно заволноваться.
– Кому это я так понадобился? – придав голосу беззаботность, с усмешечкой спросил Поречных. Хотя справляться с волнением было нелегко. Сердце подсказывало еще тогда, когда дал возможность бабе Горе убежать, что будет у него хлопот. И все-таки, соблазнился на деньги. Теперь ругал себя за алчность, но уже ничего изменить не мог.
– Из управления уголовного розыска звонили. Есть там у них такой подполковник Туманов. Вот он о тебе расспрашивал, – сказал Павловцев так, как будто говорил о чем-то постороннем. Наверное, так оно и было на самом деле. В конце концов это ведь не им интересовался сыщик.
– Не сказал, чего он хотел? Этот подполковник? – на всякий случай решил узнать Поречных, заранее предполагая каким будет ответ.
– Нет, Паша, не сказал. Ты же знаешь, как там у них в уголовке, ни слова лишнего. Он пытался узнать, куда ты уехал. Но у нас тут в поселке никто не знает, даже я, – сделал Павловцев на это ударение, наверное, думал, что Павел Захарович вот так просто выложит ему адрес своего места пребывания,
– Тут был еще один звонок…
– Да ну? Кому ж я еще так понадобился? – с хитрецой спросил бывший майор.
– Не знаю, Паша. Не знаю. Тот кто тобой интересовался на этот раз, не представился. Сказал лишь, что хороший твой приятель.
– С приятелями проще, чем с подполковниками из уголовного розыска, – пошутил бывший майор, и из дальнейшего разговора с Павловцевым понял, что больше ничего полезного для себя выяснить не сможет. Да и как видно, нечего выяснять, что мог, Павловцев ему уже сказал.
С почты он возвращался в подавленном настроение.
– Мне надо сидеть и носа не казать, а я шастаю по улицам. Вот осел. И не знаю, что меня уже ищут. А иначе с чего бы этот подполковник стал интересоваться мною? Ясное дело подозревают, твари! И Михалыч – тварь. Это наверняка он звонил. А зачем? Что ему надо от меня? Неужели, хвосты за собой обрубает. А больше зачем ему звонить.
Своего ключа от квартиры бывшей женушки у него не было, поэтому пришлось долго звонить в дверь, прежде чем попасть внутрь. Бывшая супруга была опять вдрызг. Кажется, даже в этот раз не хотела его впускать.
– А…а, это ты, – пролепетала она, собираясь еще что-то сказать, но Павел Захарович решил дослушать это не на лестничной площадке, а в квартире. Оттолкнув жену, вошел.
– Ты чего толкаешься, зараза, – возмутилась она, обидевшись за такое обращение.
Войдя в кухню, Поречных увидел валявшиеся на полу две пустые бутылки из-под водки, а на столе два стакана. У его бывшей денег на водку не было, да и у компаньона по застолью вряд ли. Последнее время дружбу с ней водили алкаши у которых за душой ни гроша.
Решительным шагом войдя в комнату, где стояло кресло, он не поверил своим глазам. Кресла, в котором лежали пистолет и деньги, не было. Поречных почувствовал, как внутри его что-то точно оторвалось и медленно стало опускаться вниз.
– Сука! Где кресло? – заорал он так, что пьяная жена отшатнулась, но он дотянулся до нее, схватив за горло. – Задушу тварь. Убью.
Жена стала отчаянно сопротивляться, размахивая руками, пытаясь ударить его по глазам. До глаз не достала, но щеку своими когтями задела.
Он почувствовал жгучую боль на левой щеке. Потекла кровь. Отпустил ее горло.
– Я тебя убью, если ты не скажешь, где кресло, – проговорил он, не давая ей выскочить в прихожую.
– На помойке.
– Что? – Поречных схватился за голову. Там в области затылка лет десять назад он получил ранение от одного убежавшего зека. Пуля малокалиберного пистолета застряла под черепной коробкой не задев мозг. Врачи ее удалили, но время от времени ранение давало о себе знать мучительными болями. Вот как сейчас.