На графских развалинах

Жуков Вячеслав Владимирович

Бросив взгляд туда, куда указал ему Михалыч, Поречных увидел человека, внешне мало чем отличавшегося от других людей снующих по улице. Разве что ростом. Был он высок и довольно широк в плечах. Шел уверенно, что особенно не понравилось бывшему майору. Такие уверенные всегда считают себя правыми. В метро, в автобусе. Везде, где не появляются.

– Это и есть тот самый подполковник Туманов? – спросил Поречных.

– Он самый, – кивнул Михалыч, внимательно осматривая улицу. – Дай ему отойти от метро. Тут слишком многолюдно. Машину потом загоните куда-нибудь во двор

и бросите. Ну, – посмотрел он на Поречных с улыбкой, – желаю успеха. – Сказав так, Михалыч вылез из машины, рысцой пересек проезжую часть и очутившись на другой стороне улицы, быстро пошел, прячась в толпе, чтобы Туманов его не увидел.

Поречных посмотрел на водителя. Сейчас всего через пару, максимум ну пять минут им предстоит убить человека, и не простого, а подполковника уголовного розыска, и пусть стрелять будет Поречных, но водитель все равно, как не крути, соучастник. Но выглядел тот внешне вполне спокойным. И это навело Павла Захаровича на мысль, что водителю уже наверняка приходилось убивать людей.

– Как звать-то тебя? – спросил Поречных водителя, кажется, несколько удивив того своим вопросом. До этого он внимательно наблюдал за идущим по улице подполковником, теперь уставился на сидящего рядом Поречных.

– А какая разница? – ответил он вопросом.

Павел Захарович подумал, что в сущности, водитель прав. Они сделают дело и разойдутся и возможно уже больше никогда не увидятся. Тогда какой смысл знакомиться. И вообще, в таком деле лучше обходиться без имен.

– Действительно, какая разница, – повторил он за водителем и посмотрел на приближающегося подполковника Туманова.

Тот шел не торопливо, хотя и не медленно. Ноги у него длинные. Шаг широкий. Он шел, на ходу просматривая газету, которую купил на выходе из метро и это в какой-то мере Павла Захаровича развеселило.

– Вот тебе и опытный опер. Идет, а по сторонам не смотрит и не знает, что смерть его рядом, – показал он держащий в руке пистолет.

Водитель на это ничего не ответил. Он неотрывно следил за подполковником, который приближался к их машине, стоящей у обочины.

– Сейчас он поравняется с нами. Приоткрой немного окно и стреляй, – сказал он и видя, что Туманов от них всего в каких-то восьми, десяти метрах, завел мотор. – Не знаю, какой ты стрелок, но будет лучше, если ты всадишь в него пули три, четыре, – посмотрел он на Поречных.

Тот кивнул.

– Я так и сделаю.

– Ты что собираешься стрелять в него через окно? – спросил водитель, видя, что подполковник уже почти поравнялся с машиной, а Поречных не опускает стекло.

– Еще рано, – сказал на это Поречных, поигрывая пистолетом.

– Да ты охренел. Почему ты не стреляешь? – прошипел водитель, когда Туманов оказался напротив двери, за которой сидел Поречных. – Стреляй. – Он потянулся, чтобы открыть окно в правой передней двери, но замер в такой нелепой позе, потому что в бок ему уперлась трубка глушителя.

– Не суетись, – сказал ему тихонько Поречных, наблюдая за тем, как подполковник проходит мимо, не обращая внимания на красную «семерку».

Водитель оторопело уставился

на Поречных, кажется напрочь забыв о существование подполковника Туманова.

– Ну ты даешь. Ты действительно охренел. Михалыч тебе башку оторвет. Я сейчас позвоню ему, – проговорив так, он потянулся правой рукой ко внутреннему карману пиджака, но Поречных остановил его.

– Я же тебе сказал, не суетись.

Водитель опустил руку.

– Ты сумасшедший. Знаешь, что тебе теперь за это будет? – спросил он.

Поречных улыбнулся.

– Не о том ты сейчас думаешь, – заметил он водителю, который и в самом деле смотрел на него как на выжившего из ума. – Тебе бы в пору о себе подумать, а не обо мне, – проговорив это, майор сунул руку в карман к водителю и достал из него пистолет. Причем, он был взведен и снят с предохранителя.

– Вот оказывается какой у тебя там телефон. Убить меня хотел, сволочь? – левой рукой Поречных несильно ударил водителя по челюсти. – А ну-ка, давай сверни вон в тот переулок, – указал он в сторону, куда повернул рейсовый автобус с пассажирами, не подозревавшими что в каких-то всего десяти метрах от них разыгрывается самая настоящая драма жизни и смерти.

Выбрав узкий проезд между торцами двух домов, Поречных велел водителю втиснуть туда машину и когда они остановились, сказал:

– А теперь давай на чистоту.

Водитель исподлобья глянул на него.

– Что ты хочешь от меня услышать?

Поречных усмехнулся.

– Как говорят в ментуре – правду и только правду. Тебе ведь поручено меня убрать, после того как я ликвидирую подполковника, не так ли?

Водитель опустил глаза на пистолет, который Поречных держал в своей руке.

– С чего ты это взял? Никто тебя убивать не собирался. И вообще, тебе бы лучше поговорить с Михалычем. Давай я ему позвоню и мы как-то разрешим эту проблему. Может ты уложишь мента в другой раз. Так я достану телефон? Ладно?

– Как хочешь? – Поречных пожал плечами, но когда водитель, на этот раз сунул свою правую руку в наружный карман пиджака, подставил ствол пистолета к его сердцу и нажал на курок.

Раздался негромкий хлопок, после которого водитель вздрогнул, а голова его откинулась. Если бы кто-то заглянул через тонированное стекло в салон машины, наверняка бы подумал, что водитель утомившись, решил таким образом вздремнуть часок, другой, и только майор Поречных знал, что он уже никогда не проснется. На его серой водолазке одетой под пиджак, виднелась небольшая кровоточащая дырочка. Поречных дернул за полу пиджака, застегнул его на груди убитого.

Достав из его кармана мобильник и бумажник с документами и деньгами, он забрал все это и с трудом открыв прижатую стеной дома дверь, вылез из машины. Больше задерживаться здесь не имело смысла.

Выйдя на тротуар, он бросил по сторонам настороженный взгляд, но ничего подозрительного не заметил и торопливо пошел по улице. Старался не оглядываться, хотя и опасался, вдруг Михалыч решил подстраховаться и послал еще кого-то и теперь этот кто-то старательно выцеливает его в спину.