На грани анархии
Шрифт:
С низким рычанием Призрак протиснулся между ними.
Она отступила назад. Ноа ее отпустил.
Он протер глаза. Его обручальное кольцо сверкало в солнечном свете. Ханна с ужасом поняла, что он все еще его носит.
Пять лет. Он не женился снова. Он не снял кольцо. Он ее ждал.
Слезы хлынули сами собой. Она не могла их сдержать.
— Прости, — сказал Ноа. — Прости меня.
— За что?
— За то, что потерял тебя. Это моя вина. Я должен был пойти за тобой. Я не должен был...
—
Она увидела вопрос в его глазах, но он не задал его. Сейчас еще не время.
Ханна прочистила горло.
— Ноа, это Лиам Коулман. После того, как я сбежала, он нашел меня в лесу. Он спас мне жизнь. Три или четыре раза, на самом деле. Без него меня бы здесь не стояло.
Лиам неловко издал полу-стон, полу-кашель.
— Она справилась сама.
Ноа шагнул вперед. Он сжал руку Лиама и энергично пожал ее.
— Спасибо, Лиам. Огромное спасибо. Мы никогда не сможем отплатить тебе. Мы никогда не сможем отблагодарить тебя достаточно.
Ноа, казалось, впервые заметил младенца, прижатого к груди Лиама.
— О, у тебя есть ребенок. Как замечательно.
У Ханны свело живот. Она знала, что это произойдет. Не существовало достойного способа сказать это.
— Она не его, Ноа. Она моя.
Ноа покраснел. По его лицу стремительно пронеслась сложная гамма эмоций. Она увидела момент, когда его осенило.
Слова, которые Ханна не могла произнести, но они висели в воздухе, как пелена: «Она моя... и от монстра, который похитил меня. Она — плод самого ужасного, что может сделать один человек с другим. Но она прекрасна, она моя, и я люблю ее. Пожалуйста, пожалуйста, полюби ее тоже».
Удивление промелькнуло на его лице, затем быстро пробежала тень отвращения, почти сразу же сменившаяся стыдом. Ноа заставил себя улыбнуться, но улыбка выглядела приклеенной к его лицу, как наклейка.
— Ничего. Все в порядке. Все будет хорошо.
Он сказал это больше для себя, чем для нее или Майло. Она понимала его нежелание, эту внутреннюю реакцию отвращения. Разве она не чувствовала то же самое девять месяцев?
Но все равно это ранило. Что-то темное и пустое открылось в ее груди.
Ноа махнул рукой, волнуясь.
— Где мои манеры? Проходите внутрь. Пожалуйста. Мы так взволнованы — я и Майло. Мы бы ждали тебя снаружи, но подумали... мы хотели, чтобы ты не переживала. Мы не хотели перегружать тебя объятиями и поцелуями... — Он прочистил горло. — В общем, я запутался. Заходи. Это твой дом.
Это не было похоже на ее дом. Ханна затолкала эту мысль поглубже и прошла в холл.
Там оказалось тепло и светло, пол из ореховых досок и сводчатые потолки. Дом был богато обставлен. Он выглядел как картинка из журнала. От электрического света у нее заболели
Она расстегнула куртку, сняла шапку и перчатки. Лиам сделал то же самое. Ноа собрал их вещи и повесил все в шкаф для одежды.
Повернулся к ним. И тут он заметил ее поврежденную руку. На его лице отразилось не отвращение или брезгливость, а тревога, жалость.
Ханна думала, что жалость будет все же лучше, чем альтернатива. Она ошиблась.
В ней вспыхнул гнев, смешанный со стыдом, за которым последовал протест. Она сопротивлялась желанию спрятать руку. Она больше не собиралась ничего скрывать.
Взгляд Ноа скользнул мимо ее уродства и вернулся к ее лицу. Он улыбнулся, счастливо и искренне.
— Ты здесь. Ты действительно здесь. Я не могу в это поверить. Майло, это твоя мама. Она дома.
Майло ничего не сказал.
Сердце Ханны сжалось.
Призрак протиснулся между ног Ханны и Лиама и вошел в дом впереди них.
— Собака! — воскликнул Майло. Его лицо просветлело. Нежелание общаться исчезло. — Можно мне его погладить?
— Конечно. Его зовут Призрак. Он тоже герой. Он спас мне жизнь.
Призрак медленно обошел вокруг Майло. Он обнюхал носки Майло, его штанины, живот, руки и грудь. Большой пиреней настолько велик, что ему едва приходилось поднимать голову, чтобы обнюхать лицо и волосы Майло.
Майло держался очень спокойно. Он выглядел не испуганным, а потрясенным. С осторожностью он протянул руку и почесал за ушами Призрака.
Призрак радостно тявкнул, пригнул голову и прижался верхней частью черепа к маленькой груди Майло.
— Ты ему нравишься, — отметила Ханна.
Майло слабо улыбнулся.
Ханна опустилась на колени. Она не могла оторвать глаз от сына. Он был так прекрасен. Он так вырос, больше, чем она могла себе представить.
Он был всем, о чем она мечтала, всем, за что она так яростно держалась в те темные, несчастные годы. Единственный осколок надежды в безнадежном существовании.
Желание обнять его казалось непреодолимым. Во всей вселенной не существовало ничего более желанного, чем заключить его в свои объятия и никогда не отпускать. Но Ханна не могла. Пока нет.
Он как олень в лесу, настороженный и нерешительный. Одно неверное движение — и он может броситься наутек.
Настоящий момент словно создан из стекла. Все так хрупко, так легко разбивается.
Почувствовав ее смятение, Призрак вернулся к Ханне и сел рядом с ней. Он уткнулся ей в шею и тихонько заскулил.
— Майло... ты помнишь меня?
Майло оторвал взгляд от собаки и посмотрел на нее. Медленно, он покачал головой.
Она готовила себя к этому. Рассудком Ханна понимала, что лучше не верить в обратное. Но это все равно поразило ее, как удар по сердцу.