На грани безумия
Шрифт:
— Мы еще даже не обедали в кафе, — возразил Майло.
Взгляд Ноа устремился к ближайшему склону, тщетно ища что-нибудь, что могло бы загладить его вину. Более двадцати различных трасс разной сложности кружили вокруг одного большого холма, а на склоне рядом со стоянкой находился коттедж.
Несколько подъемников несли жаждущих катания лыжников к очередному большому спуску. Лыжники спускались по различным трассам, имеющим категорию от новичка до эксперта.
Хрустящий воздух звенел от смеха и радостных криков. Из жестяного динамика
Позади них располагался коттедж, украшенный рождественскими огнями. В нем находились лыжный магазин, комнаты отдыха, бар и кафе с фирменными горячими напитками и огромными, только что из печи, печеньями с арахисовым маслом размером с голову Майло. Любимое печенье его сына.
Майло потер покрасневший от мороза нос тыльной стороной руки и фыркнул.
— Можно нам хотя бы подняться к Rocket Launcher?
Взгляд Ноа задержался на самом высоком участке холма, возвышавшемся вдали, зарослях сосен, кленов и елей, окаймлявших склон по обе стороны. В прошлом году курорт привлек специалистов по земляным работам и создал свою самую длинную и крутую трассу — Rocket Launcher со средним рейтингом.
Майло любил подниматься на подъемниках не меньше, чем кататься на лыжах. Скоростной четырехместный, трехместный или двухместный кресельный — он любил их все.
Ноа не любил ни один из них. Бугельный подъемник или даже чудо-коврик вполне устраивали его, спасибо большое.
Но ради своего сына? Возможно, ему придется смириться с этим.
— Хорошо. Давай сделаем это.
Глаза Майло стали огромными.
— Серьезно?
Ноа ненавидел высоту. Это давно не секрет. Майло, с другой стороны, походил на свою мать.
Маленький, тихий и серьезный, он выглядел как ребенок, который всего боится, но это совсем не так. Он любил американские горки и выбирал самые страшные аттракционы на ярмарке в округе Берриен каждое лето. Чем выше и быстрее, тем лучше. Именно Ноа всегда испытывал страх от подобных развлечений.
— Уверен, папа? — спросил Майло. — Ты не испугаешься?
Грудь Ноа сжалась при мысли о нежном сердце сына, о его детской заботе.
— Не волнуйся за меня. Я буду храбрым, только в этот раз. Но мы не будем спускаться на лыжах. Только поднимемся на кресельном подъемнике на вершину. Вот и все. Потом мы вернемся вниз.
— Я знаю, знаю, — пообещал Майло, выразительно кивая своей маленькой головкой. — Никакого нытья, клянусь.
— А затем мы купим горячий шоколад и целый пакет печенья с арахисовым маслом для поездки домой. Что скажешь?
Такая блестящая улыбка. В его глазах светился восторг. Сын не обиделся. Он в порядке.
***
Пять минут спустя они сидели в кресельном подъемнике, страховочная планка опущена, металлическое сиденье холодит задницу и бедра Ноа даже сквозь зимние штаны. Сотрудник подъемника — парень лет двадцати с длинными светлыми
Они не успели преодолеть и сорока футов, как кресло покачнулось. Из погрузочного терминала донесся скрежет.
— Ой, держитесь, — крикнул парень сзади.
Ноа обернулся, его внутренности сжались. В кресле позади них ехали два человека, но оператор подъемника остановил линию, не позволяя никому другому сесть.
— Все в порядке? — крикнул Ноа в ответ.
Оператор подъемника показал ему большой палец вверх и помахал рукой. Подъемник продолжил движение, но качающиеся за ними кресла оставались пустыми.
— Отлично, — пробормотал Ноа, оборачиваясь назад, его желудок нервно делал сальто-мортале. — Просто отлично.
— Что случилось, папа?
— Ничего, я уверен. Просто небольшая неполадка, которую они проверяют, прежде чем пустить кого-то еще. Когда мы доберемся до вершины, они возможно закроют подъемник, пока устраняют проблему.
Они покачивались на высоте двадцати с лишним футов над землей, направляясь к вершине, размахивая лыжами. Ноа старался не смотреть вниз. Старался не представлять, как отцепляется трос и их кресло падает на твердую, неумолимую землю под снегом.
Операторы подъемника прошли обучение. Они знали, что делают. Электрические двигатели, колеса, терминалы, башни — все проверялось и обслуживалось.
— Смотри, папа! — Майло крутился на своем сиденье, указывая на основание склона, где десятки лыжников в разноцветных пальто и шарфах казались все меньше и меньше.
— Не могу сказать, что мне очень хочется смотреть прямо сейчас, сынок. — Ноа вцепился пальцами в перчатках в скользкую перекладину безопасности, его тревога нарастала. Он делал это ради своего ребенка. Конечно, это того стоило.
Ноа пытался сосредоточиться на своем сыне, но он уже думал о часовой дороге домой, о том, как найти няню в последнюю минуту в канун Рождества.
Сняв кожаные перчатки, он достал телефон из кармана на молнии и просмотрел базу контактов. Может быть, его соседка, миссис Гомес, будет дома.
Телефон пиликнул.
Кресельный подъемник резко остановился.
Ноа стиснул зубы от разочарования. Что теперь?
— Мы остановились. — Майло облокотился на металлическую перекладину и покачал лыжами. Кресло покачнулось.
Свободной рукой Ноа вцепился в воротник куртки Майло. Его посетило видение — Майло переваливается через борт и падает на замерзшую землю внизу.
— Так, приятель, сиди спокойно.
— Почему он остановился? Он сломался?
Волна головокружения накрыла Ноа. Он на секунду закрыл глаза, а затем снова открыл их.
— Уверен, что они запустят его через минуту.
Он посмотрел на свой телефон. Тот больше не пищал. Экран был черным.
Нахмурившись, он постучал по нему пальцем правой руки. Ничего не произошло. Он потряс его, снова провел по нему пальцем. По-прежнему ничего.