На грани безумия

Стоун Кайла

— Да, думаю, так и будет. Я вижу, что с вами двумя мне придется быть начеку.

— Посмотрим, что получится. — Бабушка быстро вытерла лицо, прежде чем снова повернуться к ним. — Мы можем вам чем-то помочь?

— Да, надеюсь, — Ноа внезапно занервничал, перевел взгляд с бабушки на Квинн и обратно. — Квинн упомянула, что у вас много знаний старого поколения, которые могут помочь городу.

Бабушкино лицо просветлело. Скромность никогда не была одной из ее сильных сторон. Квинн знала, что ей нравится помогать и быть полезной, даже если она никогда в этом

не признается.

— Конечно, у меня они есть. Я выросла на ферме в двадцати милях отсюда. Мы все делали сами. Сами выращивали урожай. Сами делали молоко и масло. Сами забивали оленей и скот.

— Каждый день ходила в школу за шесть миль туда и обратно, в гору, — проворчала Квинн.

— Ты была там? — огрызнулась бабушка. — Кто сказал, что я не ходила?

Бабушка всю жизнь работала на земле и гордилась этим. Она по-прежнему готовила все с нуля на дровяной печи, разводила зимний сад в сарае, выращивала кур и даже сама колола дрова, не считая последних двух лет после инсульта.

Квинн иногда брал на себя эту работу, чтобы дать своим пожилым родственникам передышку.

В груди кольнуло. Теперь это будет ее постоянная обязанность.

Ноа улыбнулся.

— Думаю, мы все на некоторое время переходим к старой школе. Стоит привыкать к этому.

Удивительно, но бабушка улыбнулась ему в ответ.

— Черт, думаю, у меня есть несколько минут, прежде чем мне придется вернуться к консервированию. Люди должны знать, как позаботиться о себе. Заходи и задавай свои вопросы.

Они сняли свои заснеженные ботинки и куртки у двери и прошли в теплую кухню. Кошки были повсюду.

Одна свернулась калачиком на обычном кухонном стуле Квинн. Еще две приплясывали, задрав хвосты, и уже готовились потереться о своих новых гостей. Четвертый наблюдал за ними со своего места на вершине дерева в углу, подергивая хвостом.

Казалось, что их двадцать, а на самом деле всего пять.

— О! — пискнул Майло, его темные глаза загорелись. — Можно я их поглажу?

— Это Один, Локи, Тор, Валькирия и Хель, правитель подземного мира. — Квинн указала на них. — Тот рыжий — Тор. Он капризный и всегда просит, чтобы его погладили. Толстый лентяй, который любит забираться к людям на колени, — это Один. Он проводит свою жизнь во сне. Полосатый с лукавой мордочкой — Локи, он хитрый, озорной и всегда попадает в неприятности. Вон та гладкая черная — Валькирия. Она охотница, которая приносит нам мышей и крыс и оставляет их на заднем дворе.

Квинн наклонилась и погладила последнего, когда он с приветственным мяуканьем потерся о ее ногу.

— А этот белый пушистик — Хель, правитель подземного мира. Он слишком заносчив и ненавидит, когда его берут на руки. Но иногда его можно выманить из укрытия лакомством.

Майло плюхнулся на ковер на полу и тут же был облеплен пушистыми существами. Они выгнули спины дугой и прижались к нему, несколько хвостов одновременно оказались у его лица. Громкое довольное урчание наполнило комнату.

— Ты им понравился, — ласково сказала бабушка, и на ее лице появилось странное выражение, когда она смотрела

на него, в ее глазах снова появилась глубокая печаль. — Им редко кто нравится.

Ухмылка Майло стала шире.

На столе лежали старые газеты и бабушкины принадлежности для консервирования — банки, крышки, воронка, щипцы и палочки для перемешивания. На дровяной печи стояла большая кастрюля из нержавеющей стали и подставка для консервации. В комнате пахло дровами, свечным воском и вкусной домашней едой.

Квинн отодвинула в сторону большую плетеную корзину, полную кабачков, и села за стол. Бабушка консервировала все свежие продукты, которые они покупали в магазине или брали из своего зимнего сада — морковь, лук, картофель и зимние кабачки.

Толстый, пушистый Один запрыгнул к ней на колени и стал крутиться, разминая когтями бедра Квинн.

Бабушка сидела в своем обычном кресле и похлопывала себя по бедру. Тор высвободился из рук Майло и устроился у бабушки на коленях. Он был особенно внимателен к бабушке с тех пор, как дедушка не вернулся домой. Как будто знал, что что-то случилось и бабушке нужна дополнительная любовь.

Бабушка рассеянно почесала его за ушами.

— Как там мир держится?

Ноа достал из кармана карандаш и маленький блокнот, сев рядом с Квинн.

— «Френдли» уже не такой дружелюбный. И у них закончилась вода в бутылках. Некоторые люди были умнее и наполнили свои ванны и раковины, но и это тоже заканчивается.

— По дороге в магазин я видела людей, которые собирали снег, — сказала Квинн. — И несколько человек тащили ведра из реки.

— Снег — это хорошо. — Бабушка прищелкнула языком. — А вот если эти люди будут пить грязную или загрязненную воду, они могут заболеть диареей, дизентерией, холерой, тифом. Болезни, связанные с водой, все еще убивают более трех миллионов человек в год по всему миру.

— Я думаю, что в ближайшее время мы резко увеличим эти цифры, — заявила Квинн.

— Надеюсь, что нет, — Ноа опустил взгляд на свой блокнот. — Значит, мы должны сказать людям, что, если они захотят использовать воду из реки, они должны сначала ее прокипятить.

Бабушка покачала головой.

— Это пустая трата драгоценного топлива, чтобы кипятить столько воды. Все, что тебе нужно, это обычный отбеливатель «Клорокс». Трехлитровая бутылка шестипроцентного гипохлорита натрия стоит около двух долларов, и ею можно обработать почти сорок восемь сотен галлонов чистой воды. Капля на пинту — вот рецепт.

Ноа черкнул в своем блокноте.

— Хорошо, мы добавим это в список для распространения по районам.

— Помните, что речь идет о чистой воде. Для мутной речной воды скажите им, чтобы они сначала процедили ее через чистую ткань, например, футболку, и удвоили количество отбеливателя. Затем нужно дать ей отстояться в течение часа или около того. Но зачем они идут к реке? Шестьдесят-семьдесят процентов домов в Фолл-Крик имеют ведь колодезную воду?

— У большинства людей нет ручных или солнечных насосов, поэтому они не могут получить доступ к этой воде.