На грани победы-1: Завоевание

Киз Грегори

Были ли эти светляки родственниками йаммосков? Ууну что-то с ними делала; они менялись, когда она ощипывала их, отдалялись от Энакина. Она привязывала их к себе? Может ли Энакин привязать к себе светляка? Если бы это удалось, то он, возможно, понял бы их функцию. Были ли они тем, чем казались и что напоминали, или нет? Конечно, они не могли быть в точности тем, чего ему хотелось, потому что они были живыми, но все же! Он не отдавал себе отчета, сколько веры потерял, пока она не начала понемногу возвращаться.

Он ночевал в казарме для рабов — стелющемся по земле здании

с низкой крышей и четырьмя спальными площадками, устланными губчатой, похожей на мох растительностью. Всего в здании размещалось восемнадцать рабов, спавших вповалку, словно стинтарилы. Было практически невозможно лежать и никого при этом не касаться.

К облегчению Энакина, не все рабы были из Бригады Мира. На поверку оказалось, что большинство бригадников в системе были действительно захвачены в плен, а потом большую часть их принесли в жертву йуужаньвонгским богам. Рабы, с которыми он делил жилище, были родом из разных точек на пути завоевания и как будто представляли собой что-то вроде ядра популяции рабов, из которого были удалены всякие бунтовщики и горячие головы. Ни у кого из них не было рабских имплантантов старого образца, которые Энакин видел на Дантуине.

— Они вживляют их в основном тем, кого посылают в бой, — сказал тви'лекк по имени Пой, когда Энакин спросил об этом. — Дело вот в чем: если они приделают тебе эту дрянь, она заберет большую часть твоего ума. Сделает тебя тупым. Формовщикам не нужны тупые рабы, которые забывают распоряжения. А воинам нужны лишь тела для поглощения бластерного огня, так что для них это, по сути, не имеет значения.

Его лекку печально дернулись:

— Но если ты будешь работать плохо или сделаешь какую-то глупость, они приделают тебе эту штуку и пошлют на фронт.

Самым удобным в рабах для Энакина было то, что он мог чувствовать их с помощью Силы, правда, чуть иначе. В них не ощущалось особой надежды, но, несомненно, наличествовал огромный потенциал для предательства, дай он им хоть намек насчет того, кто он и что он такое. Он объявил, что его захватили на Дуро, и намекнул самым любопытным, что им не нужно знать детали.

На следующее утро Ууну забрала его еще затемно. Энакин спал урывками — всю ночь он пытался найти в Силе Тахирай. Она по-прежнему была наглухо закрыта и труднодосягаема, но Энакин был совершенно уверен, что знает, в каком она дамютеке.

Когда он примерился к шагу Опозоренной, его немного шатало.

— Вот, — сказала она немного сердито, сжимая что-то в руке.

— Что?

— Смотри, неверный.

На ее ладони появился сгусток свечения, быстро превратившшегося в довольно сильный свет. Свечение все усиливалось, и Энакин увидел, что это кристалл-светляк — такой же, как те, что они вчера собирали. Кристал разгорался все ярче, пока не стало больно глазам, а потом так же постепенно погас.

— Ты контролируешь его яркость своим разумом, — догадался Энакин.

Ууну кивнула:

— Да. Мы используем их как переносные источники света. Их можно также конфигурировать как светочувствительные биоэлементы для управления различными суперорганизмами, особенно космоплавательного типа.

Она прикрыла кристаллический

организм рукой.

— Идем.

— Но он по-прежнему живой, да? — спросил Энакин, когда они снова двинулись в путь.

— Да, конечно.

— Чем он питается?

— Вещество светляка — это в основном кремний и металл, добытые из почвы. Они могут поглощать газ, если он есть, но основная пища светляков — биоэлектрические поля окружающей их жизни.

Она остановилась, пристально глядя на него:

— Что за выражение у тебя на лице?

Энакин вдруг понял, что ухмыляется от уха до уха.

— Ничего, — сказал он. — Просто это изумительно, по-моему.

— Как и все дары богов, — ответила Ууну. Энакину показалось, что в ее голосе все еще звучит подозрение.

Они работали шесть часов без остановки, но теперь Энакин чувствовал ритм. Он рассказал Ууну, что был в экипаже грузовика, и описал Корускант и Кореллию. Это вызвало у нее предельное отвращение, поскольку было невозможно говорить о столь высокотехнологичных мирах, не упоминая постоянно о мерзостях. Тогда он сменил тему и перешел к утраченному Итору и луне Эндор, которые были менее чувствительным предметом для разговора.

После шести часов работы они сделали короткий перерыв, чтобы выпить воды и поесть кашецеобразной субстанции, которую нужно было высасывать из какой-то штуковины. Энакин знал, что это организм, но предпочитал думать о нем как о теплой, раздутой сумке с едой.

— Трудно представить себе все эти миры, каждый из которых такой же, как этот, а то и больше, — сказала Ууну между глотками. — Я выросла на одном из самых бедных кораблей-миров. Там было очень мало места, мы жили в большой тесноте. А здесь нет ничего, кроме пространства.

— В галактике очень много необитаемых миров, — подтвердил Энакин. — Новая Республика с радостью предоставила бы вам жилище.

На лице Ууну появилось озадаченное выражение, к которому Энакин уже привык за время их разговоров.

— Почему йуужань-вонги должны просить о том, что боги нам приказали взять себе? Почему мы должны терпеть мерзости в галактике, которая должна стать концом наших скитаний, как постановил Йун-Йуужань?

— Откуда ты знаешь, что боги так постановили, Ууну? — спросил Энакин, стараясь избегать резких выражений.

Она поджала губы.

— Твой язык доведет тебя до смерти, Бэйл Ларс. Я-то поняла, что ты скорее невежда, чем глупец, но другие не будут так терпеливы.

— Я просто хочу понять. Насколько я знаю, йуужань-вонги провели в космосе сотни лет, если не тысячи. Почему сейчас, почему наша галактика? Как боги объявили о своей воле?

Ууну слегка нахмурилась, но на этот раз не стала ругать Энакина.

— Знаков было много, — сказала она. — Корабли-миры стали умирать, и начались большие беспорядки. Каста поднялась против касты, и домен встал на домен. То было время испытания, и многие думали, что боги покинули нас. Потом владыке Шимрре было видение -новый дом, галактика, развращенная ересью, очищение. Жрецы первыми признали его видение правдой, потом формовщики, потом воины. Время испытания сменилось временем завоевания.