На грани смерти

Смейз Р

– Ну, живо!..

Они подошли ко мне и связали мне руки. Я ждал с напряжением продолжения этого спектакля. Ждал, кто первым меня ударит.

– Ну, а теперь, - произнес Мигуэль, когда мои руки были связаны, - с тобой просто жаждет побеседовать наш общий друг Фредди...

В подвал вошел Фред, поправляя на руках перчатки и жуя резинку. Его левая половина лица была отечна, а в области скулы красовался отличный кровоподтек. Глаза его, не выражавшие ничего раньше, сейчас яростно горели.

Он медленно приближался ко мне.

Я все понял, но решил хоть напоследок посмеяться над ним.

– О, доблестный убийца!
– воскликнул я.
– Оказывается, ты умеешь убивать только безоружных, бить парней только со связанными руками, но это...

Договорить мне не пришлось. Я видел направление удара и слегка отклонился, но все равно мне показалось, что меня лягнул бешеный конь.

Второй удар, в корпус, лишил меня на минуту возможности вдохнуть, и тяжелая тошнота подкатила комом к моему горлу... Тут же последовал удар в голову, и я упал, теряя сознание. Я еще почувствовал несколько яростных ударов ногами и, как сквозь туман, до меня донеслись слова Мигуэля:

– Осторожней, Фреди, он пока еще не должен умереть...

Очнулся я от того, что на меня лили воду. Когда я открыл глаза, то Раймундо и Хосе подняли меня с пола за руки. Я снова увидел искаженное злобой лицо Фреда.

– Ну, продолжим, ублюдок, или будешь говорить?
– прошипел он.

Я не мог ответить и лишь отрицательно покачал головой. Удары снова посыпались на меня. Через некоторое время я почти потерял чувствительность, осталась только жгучая боль во всем теле и привкус крови во рту...

Я пришел в себя от нежного прикосновения влажной ладони, и как бы сквозь сон услышал нежный голос:

– Бедный... Бедный мальчик... Что они с тобой сделали?..

Это было произнесено таким тоном, каким причитают матери над израненным сыном. Голос удивительно был певуч и лился подобно серебряному свету луны над морем, возвращая меня к жизни. Я с трудом приоткрыл набухшие веки и увидел над собой нежное лицо молодой девушки. Ее платиновые волосы едва касались моего лица. Даже на смуглой коже лица преступала бледность. А ласковые ее глаза были полны слез сожаления.

– Кто ты?
– прошептал я, с трудом ворочая языком.

– Тише... Вам трудно говорить. Я такая же невольница, как и вы, но меня пока не бьют.

– Как тебя зовут?

– Мерседес... Тише...

Она мне дала из чашки какой-то жидкости. Я попытался проглотить, но почувствовал боль и приступ тошноты.

– Спокойно, милый... Спокойно...
– тихо шептала она, поглаживая меня ласковой рукой по лицу.
– Надо потихоньку пить... пить...

И я пил, давясь, пил с трудом, маленькими глотками немного тягучую жидкость с приторным запахом...

– Вот и хорошо, - шептала она.
– Вам станет легче...

Я с благодарностью взглянул на нее и, увидев в полутьме комнаты ее глаза, действительно почувствовал себя немного легче. Так под ее нежный шепот

и легкое поглаживание руки, я заснул... Сон был мягким, обволакивающим, хотя иногда сквозь сон я чувствовал боль во всем теле. Проснулся я относительно бодрым, но при малейшем движении боль отдавалась в каждой моей клеточке.

Раздался скрип открываемой двери, и снова появилась Мерседес. Она склонилась надо мной, протирая лицо мокрой тряпкой, делая какие-то примочки, тихо шепча нежные слова. Потом она поднесла ко рту чашку с жидкостью, довольно приятной на вкус, а когда я сделал несколько глотков, снова начала протирать мне лицо и тихо массировать руки и плечи. В помещение вошел Мигуэль в сопровождении Фреда.

– Ну как, мистер Томпсон, будем говорить или у вас есть желание повторить вчерашнюю "беседу" с Фредом?
– спросил Мигуэль, усмехаясь.

– Оставьте его в покое, - тихо, но твердо сказала Мерседес.

– Он плох...

– Заткнись, грязная мучача, - прорычал Фред и пнул ее ногой под зад.

От неожиданности она навалилась на меня, прижавшись, своими пышными грудями к моей груди. Ее волосы осыпали мое лицо, а влажные нежные губы коснулись моей щеки. Но через мгновение она была уже на ногах. Глаза ее пылали, и она была особенно прекрасна.

– Убирайся, - небрежно процедил Фред, кивая головой на дверь.

Лютая ненависть охватила меня. Я уже не чувствовал боли во всем теле, а только видел наглую, улыбающуюся физиономию Фреда. Я поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал к нему шаг. Я еще не знал, что произойдет, но шел, шел медленно ступая, с огромным трудом передвигая, казалось, чужие ноги, немного приподняв связанные руки.

– Иди... иди, ублюдок, - цедил Фред, жуя резинку и отступая к стене.

Вдруг он остановился, и я понял, что сейчас последует удар.

Но в ту же минуту, собрав последние силы, я подскочил в воздух, согнув ноги, и затем резко выпрямил их, ударяя ногами Фреда. Я почувствовал, что мой удар достиг цели...

Это последнее, что я мог сделать, теряя сознание. Но в последний миг я услышал какой-то глухой удар.

Уже второй раз я приходил в себя под нежное прикосновение рук Мерседес.

Все тело нестерпимо ныло, болела голова, но я почувствовал, что мои руки были развязаны. Она обтирала мое лицо, - Я с трудом приоткрыл глаза.

– Ты уже пришел в сознание, милый?
– нежно произнесла она.

– Да... Мерседес...
– едва прошептал я.
– А кто развязал мне руки?

– Это сделала я.

– А как... как же охрана?
– с трудом я высказал вслух мелькнувшую мысль.

– Им сейчас не до тебя...
– тихо произнесла Мерседес.
– Ты убил Фредди...

– Что?!..
– выдохнул я.

– Да, после твоего удара он ударился головой о стену, и кровь пошла у него изо рта и ушей... Лежи тихо, - сказала она, нежно удерживая рукой мою попытку приподняться.