На грани тьмы

Стоун Кайла

Она беспомощно и сердито помахала рукой в воздухе, как будто «это» могло охватить все ужасные события, произошедшие за последние две недели.

— Я постоянно говорю детям, что он скоро вернется домой, но правда в том, что не знаю, вернется ли он вообще.

Квинн не знала, что сказать. У нее болела душа за эту семью. За всех страдающих людей в Фолл-Крике, в Мичигане, во всей этой проклятой стране.

Миллионы людей. Ее разум не мог осознать масштаб происходящего.

— Вот почему я не хочу идти в одно из этих временных убежищ

агентства. Как он нас найдет? — Она устало покачала головой. — Мы не можем уйти. Мы должны быть здесь. На всякий случай.

Квинн сглотнула.

— Бабушка хотела, чтобы я попросила вас помочь ей организовать соседский дозор. Чтобы следить за всем и помогать друг другу.

— Хорошая идея. Я так устала, пытаясь следить за порядком сама. — Женщина откинула грязные волосы с лица и вздохнула. — Я просто так устала.

Квинн передала горячий лимонад обратно миссис Клири, не сделав ни глотка.

— Вам это нужно больше, чем мне.

Та не стала спорить. Она взяла кружку с благодарностью, с голодом. Несмотря на то, что от жидкости все еще шел пар, она проглотила ее несколькими быстрыми глотками. Как будто за несколько дней она съела недостаточно калорий. Вероятно, так и есть, она берегла все для своих мальчиков.

Через десять минут Квинн и Майло снова вернулись на улицу, ковыляя от дома к дому. Несколько человек уже покинули дома, либо оставшись в средней школе, либо воспользовавшись предложением Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям отвезти их в региональное убежище.

По крайней мере, полдюжины людей остались, борясь со стихией и голодом, чтобы продержаться как можно дольше. Это сельский город, с сельскими, независимыми людьми.

Они не хотели отдавать свои дома, свои жизни и свою свободу в государственный приют, набитый кучей напуганных, голодных, больных и вонючих людей.

Квинн точно не хотела.

Одна бесстрашная пара в возрасте пятидесяти лет — мистер и миссис Ланслоу — умела охотиться и вчера поймала оленя. Они отказались от еды, которую им предложили Квинн и Майло, сказав, чтобы они приберегли ее для тех, кому она действительно нужна.

Вместо этого Ланслоу дали им вяленого оленя и согласились на встречу с соседями. Две другие семьи, однополая пара и одинокая женщина лет сорока также согласились.

Квинн удивило, что она не знает всех на этой улице. И что все — даже незнакомцы — были добры и отзывчивы. Это все из-за того, что она так мало общалась.

Может быть, бабушкина фраза «работать сообща» оказалась не такой уж убогой, как ей показалось на первый взгляд.

Квинн едва чувствовала пальцы на руках и ногах, когда они добрались до участка прямо перед домом Майло. Она тащила санки за собой, пробираясь через двор светло-желтого колониального дома.

Здесь жили Бернштейны. Она помнила их по публичным похоронам. Жена, рухнувшая на колени, этот высокий, пронзительный вопль горя. Звук, от которого сердце разрывается на части.

— Нам

не нужно проверять наш дом! — Майло проговорил сквозь стучащие зубы. — Мы знаем, что он пуст.

— Да, но это последний дом, и мы возвращаемся. Мы не будем морозить наши задницы, даже ради бабушки.

Она оставила санки у подножия ступенек и схватила один из последних пластиковых пакетов. Поднялась на крыльцо, снег хрустел под ее ботинками, и постучала в дверь. Ответа не последовало.

Никто не нарисовал крестик на двери. Окна были не разбиты, занавески задернуты. Она видела их на похоронах три дня назад. Они должны быть дома.

Она постучала снова.

— Эй! Есть кто-нибудь? У нас еда для вас!

По-прежнему ничего.

Квинн оглянулась на Майло. Он смотрел на нее, широко раскрыв глаза.

Она оглянулась на дом. Все так же тихо и безмолвно. Из трубы не валил дым.

В душе у нее шевельнулось беспокойство.

Глава 39

Квинн

День двенадцатый

— Может, нам просто оставить пакет у двери? — предложил Майло. — На случай, когда они вернутся?

Квинн нахмурилась.

— Кто-нибудь его украдет.

На темно-синей двери висел рождественский венок. Рождественские гирлянды тянулись вдоль перил крыльца и обвивали белые столбы по обе его стороны. Справа от двери в горшке стояло четырехфутовое вечнозеленое дерево, припорошенное снегом.

Квинн пнула снег у своих ног, обнажив входной коврик. Нагнулась и проверила, что под ним. Ничего. Она отодвинула горшок и пощупала планки крыльца. Пальцами в перчатках нащупала ключ.

— Что ты делаешь? — спросил Майло.

— Самое правильное, — Квинн понятия не имела, так ли это. Она могла открыть дверь и получить пулю из ружья, как в случае с миссис Клири. Но она так не думала.

Что-то в этом месте казалось странным.

Потребовалось три попытки, чтобы попасть ключом в замок. Дверь открылась. Снег посыпался на деревянный пол прихожей.

Внутри оказалось темно. Темно и тихо.

Она обернулась к Майло.

— У тебя все еще есть тот маленький фонарик, который дал тебе папа?

Он достал его из кармана и протянул ей.

— Жди здесь.

— Я не боюсь. Я хочу пойти с тобой!

— Дело не в страхе. Мне нужен помощник. Если что-то случится, беги к бабушке, понял?

Он недовольно прикусил нижнюю губу, но кивнул.

Квинн вошла в дом. Она осмотрела дом с помощью маленького фонарика. Глубокие тени окутывали обычные домашние вещи — набитые кресла, диваны и книжные шкафы в гостиной, тумбы, книжные шкафы и комоды.

Темная рождественская елка покосилась в углу, осыпаясь хвоей.

Никаких звуков жизни.

Но запах есть. Она принюхалась. Такой слабый, что Квинн могла его себе придумать. Она не могла определить, но он казался чертовски неприятным.