На грани тьмы
Шрифт:
Квинн посмотрела на него, ярость кипела в ее жилах от его грубого замечания. Из-за всего этого, из-за всего произошедшего.
— Все в этом доме принадлежит моей бабушке, — негодовала Квинн. — Она купила, сэкономила и сделала все сама. Это ее. Вы не можете взять это себе.
Она сунула руку в карман и схватила свою рогатку. Не то чтобы она могла сделать с ней что-то стоящее, не с дюжиной пистолетов против нее.
— Квинн, — резко сказала бабушка. — Побереги свои силы.
Десото скривил губы.
— Слушайся
Несколько мужчин поправили рукоятки своего оружия. Квинн с ужасом почувствовала, как сжалось ее нутро. У нее нет выбора. У бабушки тоже нет выбора. Оружие в руках у этих придурков.
У кого самые большие пушки, у того и власть. Как и раньше. Как в церкви.
То, что эти солдаты утверждали, что делают это для всеобщего блага, не означало, что это правда. Это не делало их хорошими парнями. Они могли просто украсть большую часть так называемого «налога» для себя. Некому будет привлечь их к ответственности.
— Я расскажу о тебе своему отцу! — воскликнул Майло. — Он офицер полиции!
Десото улыбнулся. У него были широкие белые зубы. Улыбка акулы.
— Вперед.
Майло прав. Ноа помог бы, но Ноа здесь нет. Квинн уставилась на них, но сделала шаг в сторону, оттаскивая Майло с дороги.
Ради бабушки. И ради Майло.
— Спасибо, — вежливо сказал Лютер.
Квинн сплюнула в снег.
— Засунь свою благодарность себе в задницу, жалкий мешок крысиного дерьма.
Глава 41
Квинн
День двенадцатый
Ополченцы прошли мимо Квинн и бабушки и вошли в дом. Двое остались снаружи охранять грузовики и снегоходы. Багажники грузовиков наполовину загружены товарами, которые они уже конфисковали у других законопослушных граждан.
Женщина-солдат взяла у бабушки ружье
— Только пока мы не уйдем, — сказала она почти извиняющимся тоном.
От того, что они вели себя вежливо, их поступок не стал менее неправильным
— Пойдем, Майло. — Квинн взяла Майло за руку, и они поднялись по ступенькам в бабушкин дом.
В гостиной и на кухне собралось слишком много людей.
Локи и Тор с шипением разбежались по спальням. Валькирия кружила вокруг чужаков, задрав хвост. Бесстрашная охотница, она выглядела так, словно хотела быть достаточно большой, чтобы наброситься на этих недоумков.
Квинн чувствовала то же самое. Ей хотелось кричать. Вытолкнуть этих солдатиков прямо за дверь.
Это место ее убежищем. Ее и бабушкино. Им здесь не рады.
Она ненавидела их всех.
Десото распахнул дверь бабушкиной кладовой. Он присвистнул, осматривая полные полки.
— Посмотри на это.
— Мы не копим! — возразила Квинн.
— Квинн. — Бабушка дернула ее за руку. — Помолчи.
Квинн сжала губы. Она беспомощно наблюдала, как несколько мужчин вносят ящики, чтобы украсть бабушкины припасы. Они наполнили ящики и отнесли их в грузовик.
Солдаты колебались. Десото приказал им наполнить еще. Мужчина и женщина вернулись с еще четырьмя ящиками. Они наполнили и их.
Майло указал на штабель ящиков.
— Это гораздо больше, чем десять процентов!
Квинн сложила руки на груди.
— Он прав.
Десото бросил на нее презрительный взгляд. Он смотрел на них так, словно они мусор на подошве его ботинок.
— Для барахольщиц есть исключения.
— Исключения? Что, черт возьми, это значит?
— Это значит, что вы обкрадываете общество. Держите вещи при себе во время большой нужды.
— Это полная чушь, и ты это знаешь!
Десото пожал плечами.
— Неважно, что ты думаешь.
— Ты вор!
Десото вихрем бросился на нее. Он оказался быстрее, чем она ожидала. Одним стремительным движением он навис над ней. Так близко, что она могла сосчитать каждую пору на его коже.
— Твой вздорный подростковый лепет действует только до поры до времени. У меня кончается терпение.
Квинн не струсила. Она отказалась трусить.
— Не трогай ее, — прошипела бабушка.
— Десото, нам ведь уже достаточно? — спросила женщина-солдат. Она стояла в дверном проеме между кухней и гостиной, с озабоченным выражением лица.
Это была мускулистая женщина лет двадцати с тусклыми каштановыми волосами и карими глазами. Она не слишком походила на солдата.
— Нам пора идти.
— Еще нет. — Десото не сводил глаз с Квинн. Он снова улыбнулся своей широкой улыбкой белой акулы. — Возьми еще.
— Бабушка умрет с голоду, если ты заберешь всю ее еду!
— Успокойся, — прорычал Десото. — Мы не заберем абсолютно все. Пока.
С верхушки холодильника Хель злобно зашипел. Белая шерсть на его спине встала дыбом. Его хвост дергался взад-вперед, а в глазах появился злобный блеск.
Десото взглянул на кота и сделал поспешный шаг назад.
— Эта тварь опасна?
Квинн посмотрел на него.
— Очень на это надеюсь.
— Знаешь, я тебя запомню. — Десото одарил ее еще одной хищной ухмылкой, а затем вышел на улицу, чтобы проследить за своими людьми. Хель шипел ему вслед.
Квинн стояла там, пылая. Она ненавидела Десото. Люто его возненавидела.
Один из солдат — его звали Лютер — положил свою руку на руку Квинн.
— Мисс? Вы в порядке?
Она развернулась и проговорила сквозь стиснутые зубы.