На грани возможного
Шрифт:
Он ткнул пальцем в точку в Сент-Джозефе, у озера Мичиган. Отель, расположенный в нескольких кварталах от пляжа, в самом центре города.
Он всегда любил океан. Великие озера стояли на втором месте.
Генерал подозвал одного из своих телохранителей, мужчину по имени Тайлер Реддинг. К нему подбежал здоровенный крепыш со шрамами от прыщей, неправильной формы носом и наколкой на плече.
— Сэр.
— Командование и контроль будут здесь, в отеле «Булевард». Мы не пойдем вслепую. Очистите его и прилегающие два
— Сэр. — Реддинг отдал честь, прежде чем уйти.
Завтра в это время они будут разгружаться в отеле.
Отъезд никак не удавалось ускорить.
Хотя он вряд ли ворвется в город, избежав сопротивления. Кем бы ни были эти люди, они победили ополчение Саттера и его собственную дочь.
Это вызвало удивление и замешательство.
Но они не армия. Если бы он сражался в реальной войне, то приказал бы своим войскам занять двадцать зданий в городе и разделиться на более мелкие группы для защиты от воздушных налетов.
Но речь не о самом серьезном противнике, поэтому он не стал беспокоиться.
Однако ему все равно следовало приказать более мелким отрядам прикрывать топливные склады, хранилища боеприпасов и транспорт. Обычная логистика.
Ему захотелось выпить бокал коньяка Hine Antique XO Premier Cru Cognac. Вместо этого он облизал пересохшие губы и снова подумал о своем погибшем племяннике. Его последнем живом члене семьи.
Нет. Не о последнем.
В разговоре его племянник раскрыл одну пикантную деталь.
Последние два дня Генерал рассматривал ее со всех сторон, искал трещины или дефекты и не нашел ни одного.
«Есть еще одна вещь, которую вы должны знать, — поделился Саттер своим хнычущим голосом. — Розамонд не проявила интереса, но вас я думаю это могло бы заинтересовать. В Фолл-Крике есть женщина, которая утверждает, что Гэвин Пайк якобы отец ее ребенка».
Только одно удерживало Генерала от полного уничтожения Фолл-Крика.
Через его дочь и внука-психопата часть Генерала все еще существовала вне его самого.
Розамонд и Гэвин оба мертвы. Но их семя продолжало жить. Его семя продолжало жить.
У генерала появилась правнучка.
И он очень хотел с ней познакомиться.
Глава 8
Ханна
День сто четвертый
Ханна дрожала. Шла вторая неделя апреля, но утренняя температура держалась на уровне минус одного градуса, а небо затянули тяжелые серые тучи.
Из-за ледяного ветра казалось, что стало на двадцать градусов холоднее. Пронизывающий ветер трепал ее одежду и щипал щеки.
Впереди Ханны зарычал Призрак.
Ханна приостановилась, Майло застыл слева, рядом с ее больной рукой, которой она держалась за ручку детской коляски. Правой
Для встречи она выбрала Гринвей, небольшой парк вдоль берега реки, сразу за мостом через Фолл-Крик.
Летом здесь устраивали пикники, играли в футбол, запускали воздушных змеев, а по вечерам проходили концерты местных групп.
Снежные пятна усеивали поле. Птицы щебетали с голых ветвей деревьев, стоящих вдоль реки. Впереди возвышался большой павильон с черной металлической крышей и открытыми боками.
Темная фигура стояла в центре площадки, со знакомым синим камуфляжным рюкзаком, перекинутым через плечо. Капюшон куртки закрывал лицо человека, обе его руки оставались засунуты глубоко в карманы.
Пульс Ханны участился. Она напряглась.
Майло дернул ее за рукав куртки.
— Кто это?
Ханна посмотрела на лицо сыны, похожего на херувима, острый подбородок и большие темные глаза. Майло унаследовал свою оливковую кожу от венесуэльского наследия Ноа. Его непокорные черные кудри выглядывали из-под зимней шапки.
В ее груди разгорелась яростная любовь.
— Тебе не о чем беспокоиться.
— Можно тогда мне поиграть на детской площадке?
Ее взгляд остановился на фигуре на помосте. Человек не двигался и не заметил ее присутствия. Он не представлял для них угрозы, но Ханна все равно оставалась настороже.
Сейчас раннее утро, и в парке больше никого не оказалось. В эти дни мало у кого хватало времени на отдых. Деревья вздыхали на ветру. Вода плескалась на берегу реки.
Она отпустила коляску и сжала руку Майло.
— Только не уходи с детской площадки. Призрак, оставайся с ним.
Призрак недовольно заскулил, словно предпочел бы остаться рядом с Ханной, чтобы присматривать за Джеймсом Лютером. Пес не доверял ему. Ханна тоже не доверяла.
Большой пир вернулся к ней и прижался головой к ее бедру, как будто это могло переубедить Ханну. Свободной рукой она потрепала его за уши, почесав скрюченными пальцами так, как ему нравилось.
— Со мной все будет в порядке. Присмотри за Майло.
Призрак недовольно зафыркал, но повиновался, рысью следуя за Майло и повиливая пушистым хвостом. Он по-прежнему припадал на заднюю ногу. Пес мог бежать, но не так, как раньше.
Рваная рана, которую он получил, защищая Квинн и Майло от одичавших собак, заживала, но, возможно, пир никогда не восстановит свою скорость и силу.
Бросив последний взгляд на сына, Ханна переключила свое внимание на Лютера.
Полгорода желало его смерти. Чтобы защитить Лиам спрятал его в одном из заброшенных домов за городом.
Она поклялась, что убьет его сама, если он еще хоть раз ступит на землю Фолл-Крика.
И все же, он здесь.
Он помог спасти Квинн. Он спас Квинн и Лиама во время их побега из «Вортекса».