На грани выживания
Шрифт:
С проклятием она крутанулась, стараясь опередить животное, и выстрелила еще два раза подряд. Одна пуля попала в заднюю лапу ретривера, и он упал в двух шагах от Майло, который вскарабкался на самую нижнюю ветку дуба.
Потребовалось еще два выстрела, чтобы убить пса. У нее заканчивались патроны.
Кто-то должен прийти на помощь, верно? Разве толпы людей на ярмарке не услышат выстрелы и не прибегут? При воспоминании о стрельбище Рейносо у нее свело живот. Никто не отличит эти выстрелы от выстрелов Квинн.
Они остались одни.
Четыре собаки
В бешенстве Квинн смотрела в прицел, целясь в одну собаку, но нападение происходило так яростно, так быстро, что она могла попасть в Призрака.
Со стоном разочарования она перевела прицел, выдохнула и выстрелила в одного из питбулей, прижавшегося к краю деревьев. По крайней мере, она могла быть уверена, что он тоже не присоединится к драке.
Она попала точно; питбуль упал.
Ее желудок сжался, слезы застилали глаза.
Лабрадор с воплем вывалился из груды корчащихся тел, пошатываясь, попятился назад, и кровь хлынула из раны на его шее.
Квинн прицелилась и выстрелила, поморщившись, когда пуля попала в цель.
— Прости, прости.
Она снова нажала на спусковой крючок. Затвор щелкнул. Патроны кончились.
Еще одна собака вскрикнула и упала, ее горло было разорвано в клочья. Собаки топтались по ней и продолжали драться, свирепые и неумолимые. Шесть из них рвали и кусали Призрака. Призрак метался, как рычащий, кружащийся дервиш, сплошные клыки и когти.
Кровь забрызгала мертвые листья и грязь. Квинн не могла понять, чья это кровь.
С нарастающим ужасом она смотрела, как Призрак борется за свою жизнь, за их жизни.
— Квинн! — крикнул ей Майло. — Лезь на дерево!
Она почти пошла. Почти. Но она не могла бросить Призрака, когда он так доблестно защищал их.
Она не позволит этому случиться. Она не позволит ему умереть.
Квинн подняла тяжелую ветку размером с бейсбольную биту и пошла вперед, крича так громко, что ничего не слышала, не могла думать, только знала, что должна бороться, должна попытаться.
До собак она так и не добралась.
Раздались выстрелы. Несколько человек вбежали на поляну, бросились на дерущихся собак, кричали, держали оружие. Еще выстрелы. Бум! Бум!
Напуганные, собаки разбежались. Две упали, захлебываясь кровью. Трое мужчин вступили в схватку, размахивая бейсбольными битами и кувалдами, утыканными гвоздями. Еще три выстрела. Бум! Бум! Бум!
Ротвейлер упал набок, в его голове зияла дыра. Остальные собаки разбежались — хромые, окровавленные, рычащие и визжащие.
Они скрылись в деревьях и исчезли в тени.
Незнакомцы кричали вслед собакам, но Квинн смотрела только на одну.
Призрак лежал на боку, весь перепачканный грязью. Ярко-красная кровь запятнала его белую шерсть. Кровь видна повсюду, в листьях, затоптанная, разбрызганная по грязным комьям снега страшными дугами.
Страх
— Призрак! — закричала Квинн.
Какое-то мгновение пес не двигался.
Затем по его огромному телу пробежала дрожь. Он поднял голову с тихим воем и осторожно поднялся на ноги, на правой задней лапе зияла кровавая рана.
Он сделал неуверенный шаг к ней.
Сквозь его шерсть определить укусы или повреждения довольно сложно. Она не знала, насколько серьезны его травмы, но Призрак встал, он жив.
Ее облегчение длилось недолго.
Один из незнакомцев повернулся к пиру — тощий чернокожий парень с облезлой кожей, с арбалетом, перекинутым через спину, и топором у бедра. Револьвер в его руке был нацелен на Призрака.
— Стой! — Квинн упала на колени перед Призраком, раскинув руки, прикрывая собаку своим телом. — Не стреляй в него!
Глава 27
Лиам
День восемьдесят девятый
Лиам то приходил в себя, то терял сознание, и единственным его спутником оставалась боль.
Кошмары боя терзали его разум — грохот пулеметов и минометов, снаряды, проносящиеся мимо него со всех сторон, клубы дыма, взрывы гранат, стоны его потерянных братьев по оружию.
Лиам… Ханна каким-то образом присутствовала, но всегда оказывалась вне досягаемости, в ловушке и звала его. Сколько бы он ни бежал, сколько бы ни боролся, он не мог ее найти. Лиам… Ее чистый, звонкий голос манил его, как мотылек на пламя. Лиам…
Но он терял ее снова и снова, и каждый раз чувствовал, что отдаляется от самого себя…
— Лиам, — послышался требовательный голос. — Лиам!
Он резко очнулся, его мозг продирался сквозь слои темноты, когда Лиам инстинктивно потянулся за оружием.
Он схватил свой М4 с сиденья рядом с собой и с трудом сел. Он больше не на поле боя, не прячется от минометного огня. Не в ветреном лесу, не в погоне за призраками.
Боль пронзила ребра, возвращая его в настоящее.
Как только паутина развеялась в его голове, нахлынули воспоминания: нападение на лагерь агентства, полуночное спасение и пти катастрофическое бегство. Эвелин и Тревис, больной малыш ЭлДжей, пулевое ранение в боку.
Грузовик дребезжал на выбоинах, каждая неровность асфальта заставляла Лиама вздрагивать. Боль мучила неимоверно. Он даже не представлял, сколько времени прошло.
Эвелин смотрела на него с пассажирского сиденья.
— Как ты себя чувствуешь?
Он посмотрел вниз на себя. Кто-то срезал половину его одежды, и свежие бинты покрывали торс от пупка до ребер.
Лиам скорчил гримасу.
— Все еще жив.
— Вполне достаточно. — Эвелин поджала губы. — Я очистила кожу, как смогла, и заклеила рану. Без доступа к современной медицине ситуация может быстро ухудшиться. Мне нужно осмотреть тебя в стерильной среде и извлечь пулю, желательно с помощью медицинских инструментов, а не на заднем сиденье грузовика.