На Грани. Книга 2
Шрифт:
— Звучит жутковато, — Тэсса поежилась. — Как будто Странники высасывают наши силы, как шаэлы — кровь или нукри — годы жизни.
— Не говори глупостей! — на этот раз замечание собеседницы, видно, задело богиню. — Люди испытывают эмоции, находятся во власти чувств. И то, что мы преобразуем последствия ваших страстей в силу, никак не сказывается на вас. Это как воздух, которым все дышат, но он от этого не исчезает. Или как вода в море: сколько бы волны ни набегали на берег, поглощаемые песком, море всегда останется морем. Люди не знают и не замечают, что Странники используют их чувства в своих целях. Да что там говорить! — с досадой воскликнула
— Ну хорошо, — доводы богини показались Тэсс убедительными. — Предположим, людям ни тепло, ни холодно оттого, что вы используете их эмоции для своей магии, но зачем ты делилась столь ценным источником силы с другими Хранителями? Чтобы проявить расположение? Из доброты, щедрости и благородства?
— Позволение заимствовать магию у людей своего мира действительно является признаком расположения между звездными путниками. Но это лишь следствие. А причина в том, что один Странник, даже создатель мира, не может использовать более двух страстей по собственному выбору. Думается мне, наложение подобного ограничения связано с поддержанием баланса. Ибо, имея возможность поглощать абсолютно все чувства, испытываемые людьми, созидатели, как ты верно заметила, и так более могущественные, чем иные Странники, стали бы и вовсе всесильными, попирая логику мироздания.
— Как все сложно! — протянула Тэсса. — Бедненькие вы! И какие же страсти выбрала ты? Хотя можешь не отвечать. Любовь, да?
— Именно так, — кивнула Маритэ. — Теперь ты понимаешь, почему для меня так важно было пополнить свои силы за счет вашей с Валтором любви?
— А почему только любовь? Могла бы выбрать хотя бы две страсти.
— Мне тогда казалось, что этого достаточно. Возможно, я совершила ошибку, переоценив людскую способность испытывать любовь. Ненавидят люди куда охотнее и искреннее, чем любят. Тут Дэймор оказался прав.
— Он выбрал ненависть? — удивилась девушка. Ей почему-то казалось, что волшебство может родиться только из добрых эмоций.
— Ненависть и страх. Именно такие чувства собирал для своего повелителя его преданный демон, в то время как сам Дэймор был слишком слаб после возвращения из небытия. Сейчас гнусное создание мертво, но Дэймору уже давно не нужны помощники. А ненависти и страха ему хватит с лихвой. Их в любые времена достаточно, а уж при том, что заварил бывший Хранитель Анборейи, ненависть и страх легко вытеснят все прочие человеческие чувства. При этом тем, кто выбирает темные страсти, куда проще устроить так, чтобы их стало больше, чем тем, кто живет за счет светлых эмоций. Светлые дают больше силы, зато встречаются реже, и создать условия для их процветания намного сложнее. Ты винишь меня в том, что я подстроила зарождение вашей с Валтором любви, но для меня сейчас важна каждая капля силы, тогда как Дэймор плещется в океане ненависти и страха.
Лотэсса обратила внимание, что, говоря о мятежном Страннике, Маритэ ни разу ни назвала его Изгоем. Должно быть, звездным путникам претило называть друг друга прозвищами, придуманными людьми. Даже смертельных врагов.
— Неужели в мире так мало любви? — спросила девушка.
— Настоящей — мало, — печально подтвердила богиня. — Конечно, мне всегда остается материнская любовь. Она, как правило, самая искренняя, сильная и глубокая.
Не всегда, подумала про себя Тэсс, вспоминая собственную матушку. Впрочем,
— Любовь детей к родителям более эгоистична. Братские и дружеские чувства — достаточно постоянный источник сил, но они, как правило, не слишком сильны. Твоя любовь к брату, Альве или Лану — скорее исключение. Что же касается любви между мужчиной и женщиной — как многие считают, страсти, на которой держится мир — то тут все очень непросто. Если любовь истинная, то она источник мощнейшей силы. Но люди куда чаще любят себя, чем избранника. Находясь во власти даже самой пламенной страсти, полагая, что любят, они скорее жаждут, чтоб любили их. Сама понимаешь, что ценности у подобных чувств почти никакой. На такой почве скорее произрастают темные страсти — ревность, отчаяние, ненависть. Темные страсти, родившиеся из светлых, очень сильны. Но и обратное правило тоже действует. Самым редким и оттого бесценным источником силы для меня является любовь, подобная вашей, выросшая из ненависти.
— Теперь все стало намного понятнее, — задумчиво проговорила Лотэсса, глядя в окно.
Она действительно поняла, чем руководствовалась Маритэ, но простить богиню все равно не могла. Заставить ее полюбить Валтора, чтоб стать сильнее, пусть даже силы нужны ей для спасения мира, а затем разлучить их и убить его — с таким невозможно смириться. Впрочем, и ненавидеть богиню она больше не могла и не хотела. Да и вообще кого бы то ни было. Если ненависть делает Изгоя сильнее…
— Так тебе нужна была не я, а моя безумная любовь? — устало спросила она.
— Ты сама нужна мне не меньше, — возразила Странница. — Твоя любовь увеличила силу, необходимую мне для заклинания, невиданного в этом мире, да и вообще крайне редко используемого в любых других. А ты понадобишься мне после того, как я совершу задуманное. Как я сказала, я связана и не могу являться людям, поэтому влиять на тех, от кого зависит судьба Анборейи, придется тебе, Лотэсса.
— На кого теперь влиять? — Тэсса не удержалась от издевки. — Ты говорила о каких-то королях. Но те монархи, которых я знала, мертвы или обречены на смерть.
— Это так… и не так, — бросив загадочную, лишенную смысла фразу, Маритэ подошла к окну, и дальше говорила, обращаясь скорее к звездам, чем к собеседнице. — Теперь, когда Дэймор вернулся из небытия, у меня уже вряд ли достанет сил все исправить. Если бы не ограничения… Но это плата за то, что удалось спасти мир много столетий назад.
— А как ты собираешься спасать его сейчас? — Лотэсса все еще ничего не понимала.
— Я поверну время на несколько месяцев назад, чтобы вернуть Анборейю в тот момент, когда Дэймор все еще пребывал в небытии.
— Повернешь время? — ошарашенно пробормотала Тэсс. — Как такое возможно?
— Возможно, — Маритэ по-прежнему говорила, не оборачиваясь. — Не забывай, что я создательница этого мира и богиня. В прежние времена, до пленения Дэймора, такие вещи я могла проделывать с легкостью, хоть и уверена, что поступать подобным образом неправильно. Применение подобных заклинаний нарушает баланс мироздания. Однако созидатели вправе ими пользоваться. В пределах своих миров, разумеется. Теперь, чтобы развернуть время назад, мне понадобится отдать почти весь запас сил, набранных за счет заимствованной магии. Но иного выхода я не вижу. В открытом противостоянии мне с Дэймором не справиться. Тем более сейчас, когда он так силен.