На грани
Шрифт:
–Всю дорогу не есть не получится, – усмехнулся он, а до меня донёсся аромат курицы-гриль.
Желудок предательски заурчал, требуя еды.
Николай прав – на одной воде я вряд ли протяну столько времени.
Бросила любопытный взгляд на содержимое фольги. Курица, как курица. Можно и съесть кусочек.
Николай тихо рассмеялся и, оторвав бедрышко, положил его на пластиковую тарелку, после поставив её передо мной.
–Спасибо, – дрогнула я губами в короткой улыбке и в прострации уставилась на бедро. А приборы?
–Вот, – усмехнулся Николай, привлекая моё внимание. –
Я не сдержала смешка. Н-да. А почему, собственно, и нет? Кто меня здесь осудит?
Посомневавшись ещё мгновение, я, в буквальном смысле, за считаные секунды расправилась со своим ужином, оставив голую кость.
Николай беззлобно смеялся, я тоже веселилась. Еда – лучшее из лекарств от недовольства.
Где-то через час я решила переодеться и лечь спать, правда, очень сомневаясь, что получится уснуть под несмолкающий стук колёс.
Открыла чемодан и выудила из его закромов леопардовую пижамку, с белыми рюшками по кроям. Сняла футболку и начала расстёгивать джинсы.
–Кхм, – отвлёкся от книги Николай, который привалившись спиной к стене с окном, полулежал на своём месте, согнув одну ногу в колене. – Может, прикрыть проход простынкой?
При этом он смотрел мне в глаза, а не на полуобнажённую грудь. Хм. Достойно уважения.
Я снисходительно усмехнулась, стягивая джинсы. Стесняться своего тела? Вот ещё! С верхней полки бокового места присвистнул парень лет семнадцати. Я бросила на него презрительный взгляд, натягивая верх пижамы и тот сконфужено отвернулся. Николай весело рассмеялся, а в проходе замерли двое детей, пару минут назад бегавшие туда-сюда по всей длине вагона. Я быстро надела шортики и села.
–А можно с вами поиграть? – первым осмелился мальчишка.
Почему родители не следят за своим прекрасным продолжением?
–Конечно можно, – сел Николай, откладывая книгу на столик.
Мальчик тут же забрался на чистое бельё с ногами в дешёвых сандаликах. Я хмыкнула и, сложив руки на груди, отвернулась. И тут моей ноги коснулась слюнявая ладошка маленькой девочки, которая в наглую забиралась ко мне на руки. Она смеялась, оглядываясь на хохочущего от щекоток брата и призывно смотрела на меня, видимо, надеясь на такую же забаву. Увольте. Подхватила её подмышки и усадила, как можно дальше от себя, брезгливо стирая с кожи её слюни. Она заметно расстроилась, вновь засунув пальцы левой руки себе в рот.
–Это дети, а не навозные бомбы, – шутливо упрекнул меня Николай, продолжая щекотать мальчишку.
–Спасибо, учту, – сухо ответила я.
Он вздохнул, но промолчал.
–Вот вы где! – появилась у наших мест девочка лет одиннадцати. – Пора ложится спать. Пойдёмте.
Она по очереди поставила на ноги обоих детей и, взяв их за руки, потащила к своим местам. Дети истерично завывали на весь вагон, вызывая острое желание заткнуть себе пальцами уши. Перед тем, как скрыться от наших глаз их старшая сестра бросила на меня странный взгляд.
Николай, улыбаясь, вернулся к книге, а я, зажмурившись, всё же прикрыла ладонями уши. Это невыносимо. Меня убьёт не Заречнев, а эти три дня пути.
И
–Простите, – тихо шепнула она. – Вы очень красивая.
–Спа-сибо, – запнулась я, прокашлявшись. Она меня пугала.
–Хочу быть, как вы! – девочка взмахнула волосами до плеч, повернувшись ко мне и улыбнулась. Но уже через секунду лицо потухло и, опустив глаза, она продолжила: – Только вот девочки в школе говорят, что мне не повезло родиться красивой…
Я скрипнула зубами. Это не мои проблемы. Верить в себя её должны учить родители, а никак ни я.
–А вам повезло, – снова посмотрела она на меня, блеснув бледно-голубыми глазами, а я усмехнулась, потому что она ошибалась. – Вас, наверное, всё мальчики в школе любили… А на меня даже никто не смотрит.
Она поднялась, а хрупкие плечики остались опущенными, словно несли непомерный груз. Груз абсолютно не справедливых и ненужных сомнений в самой себе. Гадство.
Быстро бросив взгляд на Николая, убедилась, что он увлечён чтением и протянула руку к уходившей девочке:
–Постой.
Она тут же обернулась и, увидев мою протянутую руку, вложила в неё свою тонкую ладонь. Я придвинулась ближе и, заглянув ей в глаза, зашептала:
–Есть маленький секрет. Если ты сама поверишь и почувствуешь себя красивой вот здесь, – я коснулась указательным пальцем места, где у неё находилось сердце. – И вот здесь, – теперь коснулась виска. – По-настоящему поверишь и по-настоящему почувствуешь свою красоту…
–Но… – хотела она что-то сказать, но я её остановила, отрицательно покачав головой.
–Нет-нет. Не слушая никого вокруг. Только себя. Вот тогда у других не будет выбора – они будут считать тебя красивой. Но лишь тогда, когда ты сама захочешь считать себя таковой. Поняла?
–Всё зависит от меня? – прищурилась она.
–Всегда, – твёрдо кивнула я.
Она поджала губы, задумавшись.
Я усмехнулась и выпустила её руку:
–А теперь иди – покоряй мир.
Девочка, рассмеявшись, развернулась и побежала к своим, на мгновение обернувшись у края наших мест:
–Спасибо!
Я, улыбаясь, вернулась на своё прежнее место и заметила любопытный взгляд Николая поверх книги. Пожала плечами в ответ на него и начала устраиваться ко сну. На жёстком матраце. На не менее жёсткой подушке. Под грубой простынёй. Ещё две ночи и два дня. Боги, дайте мне сил!
Глава 5.
Первое, на что я обратила внимание, закончив, наконец, своё мучительное путешествие и выйдя на перрон – это воздух. Тяжёлый, буквально пропитанный химикатами заводов. Он проникал в мои легкие, оседая, окутывая их своим грузом и не позволяя дышать полной грудью. Следующее – это пустота. Кроме нас из поезда вышла только пожилая пара. Не мудрено. Кому в здравом уме захочется посетить подобный город? Сюда только возвращаются, после того как на некоторое время удалось вырваться из плена его смога. Н-да.