На границе вселенной. Шёпот звёзд
Шрифт:
– Да, – ответил я с недоверием, но ради избавления от боли уже готов был рискнуть.
– Боль пройдёт в течении пяти минут, ты будешь в сознании, так что мы всё сделаем вместе.
Я почувствовал облегчение уже через пару минут после укола и смог присесть. Гемилион приложил свою карточку от двери к ошейнику, предварительно набрав на ней какой-то код, и тот раскрылся на три части, но всё ещё соединялся с моей кожей.
Старик взял обычный скальпель и стал срезать прибор с моей шеи. Больно не было, только кровь полилась и залила верх белой рубахи, что была на мне, как и обычно. Потом доктор смочил бинты в голубой
Доктор сказал, что наденет мне новый ошейник через пару недель, когда я обрасту своей кожей, и добавил, чтобы я никому не смел рассказывать про его исследования, иначе ему придётся выкачать всю мою кровь до капли и сбросить тело в открытый космос. Я испугался его безумных глаз и обещал молчать. После моего согласия, он наложил бинты на шею и руку.
До каюты я уже смог дойти сам. Валекиан с нетерпением ждал меня. Мы сели на кровать, и он стал расспрашивать:
– Что с тобой делал доктор? Он сам снял с тебя ошейник? – сосед показал на мою шею.
– Обработал раны и убрал боль. Он сказал, что новый ошейник наденет потом. Но это не важно, – я выдержал паузу. – Мы должны избавиться от доктора, чтобы он больше никому не навредил.
– Но как?! Мы же все закончим, как Лукас, с этим ошейником! – он с силой всплеснул руками.
– Зелёный провод!
– Что? Какой ещё провод? – Валекиан смотрел на меня, как на сумасшедшего.
– Лукас сказал резать красный провод в его ошейнике, и это не сработало. Значит, мы обрежем зелёный, – чётко и уверенно ответил я.
– Ты предлагаешь деактивировать ошейники всем детям так, чтобы доктор этого не заметил? – сосед всё ещё смотрел на меня выпученными глазами.
– Да, мы выберем нужное время и сообщим всем заранее. Нужно будет сделать всё тихо и после отбоя.
– А как ты собрался убрать доктора? Кто тогда будет управлять кораблём? Я не хочу умирать тут от голода! – возразил Валекиан, нахмурив брови.
– Об этом я ещё не думал. А кто сейчас управляет?
– Доктор сам настраивает курс. Ему иногда помогает в рубке Куагон с планеты Милитра.
– Значит, мы всё у него и выясним!
Я был твёрдо уверен в своём намерении, хотя и обещал себе больше никого не убивать. Воспоминания об убитых людях часто приходили ко мне по ночам. И там я делал это снова и снова. Каждый раз оцепенев от ужаса. Но убитые мной капитаны не сделали мне ничего плохого, а доктор безжалостно обрекает невинных детей на смерть! Как позволить оставить в живых человека, на чьей совести десятки, а может, и сотни детских жизней? Конечно, его исследования могли привести к успеху, и он смог бы помогать людям. Но зачем им это такой ценой?
Несколько жизней ничего не стоят в масштабах Вселенной, и ты никогда об этом не задумаешься, только вот если ты сам или твои близкие к ним не относятся.
По пути на завтрак следующего дня мы обнаружили, что подлетаем к совсем необычной планете. Дети выстроились в ряд у иллюминатора и разглядывали её. Впереди
У планеты не наблюдалось облаков, поэтому можно было разглядеть множество огней. Материков я тоже не заметил, словно она единый серый город, куда хочет попасть весь народ с кораблей. Суда пересекали голубое защитное поле вокруг планеты, оно раскрывалось большими окнами при их приближении.
Доктор нас заметил и тоже подошёл к иллюминатору. Стоя за спинами детей, он громко объявил:
– Мы должны свершить посадку на планете Домирон. После взрыва некоторые отсеки корабля повредились, и мы встанем там на ремонт. Выходить буду только я, и некоторым людям придётся зайти к нам для ремонта помещений. Вы не должны выходить из своих кают, пока здесь будут находиться рабочие. Запас еды и воды вам будут выдавать в столовой на завтраке каждый день, выходить можно будет после звонка вечером. Если кто-то выйдет днём, будет дежурить в туалетах до конца года! Всем понятно?
Дети, в том числе и я, молча кивали головами. Гемилион с улыбкой добавил:
– Замечательно. Мы прибудем на Домирон ближе к вечеру, поскольку здесь нужно соблюдать минимальный скоростной режим из-за пробок. Это значит, что после обеда вы все должны сидеть по каютам, не обязательно в своих, но так, чтобы я не видел, как вы ходите туда-сюда. Если пошли к друзьям с утра, то сидите там до вечера.
Дети снова закивали.
После объявления доктора все пошли на завтрак. Мы с Валекианом сразу нашли, где сидит Куагон, и спешно подсели к нему. Он был чуть старше нас. Рослый темнокожий парнишка выделялся на фоне множества бледнолицых детей. На его лице непропорционально совмещались пухлые губы и небольшой нос.
Мой сосед наклонился к нему и шёпотом спросил:
– Куагон, ты умеешь управлять кораблём?
– Умею, а тебе зачем? – Куагон недовольно нахмурил брови.
– Приходи после обеда в нашу каюту, и мы всё расскажем.
– Вы мне не нравитесь, ребята. Но я приду. Всё равно делать нечего, – ответил Валекиану парень, продолжая есть.
На обеде я уже сидели вместе с Элиз и также позвал её в свою каюту после того, как мы набрали еды. Она поблагодарила за приглашение и обещала прийти. Прошло чуть меньше недели с момента её прибытия на «Гемиль», и она по-прежнему не задавала почти никаких вопросов. Было видно, что грустить Элиз стала значительно меньше.
Мы собрались в каюте вчетвером и дождались посадки корабля. «Гемиль» сильно трясло при входе в атмосферу, но несмотря на это, приземлились мы достаточно гладко.
Вскоре раздался звук открытия шлюзов, что значило: доктор ушёл. Мы с Валекианом разделились: он рассказывал Куагону на общем языке, а я Элиз на амаранском. Мы поведали им о том, куда пропадают дети и об экспериментах доктора, затем рассказали наш план. Я утаил то, что сыворотку он делает из моей крови, чтобы ребята не отвернулись от меня и не сочли опасным. Мне крайне не хотелось повторения последствий «фокуса с лягушкой», а это было ещё жёстче, ведь умирали люди отчасти по моей вине.