На границе
Шрифт:
— Ясное дело… Если они просто откроют огонь по нашему пограничному наряду и получат достойный отпор — этим никого не удивишь. К тому же сейчас не те времена, чтобы так откровенно демонстрировать враждебность. Значит… Задумано тоньше… Пастухи гонят отару овец. Заблудились, случайно перешли границу… Бывает такое?
— Бывает, — подтвердил начальник заставы.
— Наш наряд замечает нарушение, спокойно выходит навстречу, чтобы предупредить об ошибке… А вместо пастухов идут переодетые солдаты. Пограничник подходит — внезапный удар кинжалом в живот.
— По инструкции…
— То-то… Откроют огонь… А этим, — полковник постучал пальцем по нарисованным на горе человечкам, — только того и надо… Красиво получится, на цветной пленке…
Старший лейтенант провел ладонью по лбу, тихо спросил:
— Что же?… Ради этих «красивых» фотографий людей на смерть гонят?… Как баранов…
— Да. Они считают, что для достижения цели все средства хороши.
Челноков некоторое время подавленно молчал. Гусев сел, дал возможность старшему лейтенанту прийти в себя. Наконец он сказал:
— Давайте вместе думать, что нам завтра делать.
— Может, отведем наряды в долину? — неуверенно предложил начальник заставы.
— Это их не остановит… — покачал головой полковник, — Они пойдут до упора. Будут жертвы среди наших пастухов.
— А если мы как-нибудь дадим понять, что знаем их намерения?
— Ну и что? Они и так будут играть в открытую. Для них важен результат. Кроме того…
Гусев не успел закончить фразу — в дверь канцелярии постучали,
— Да… — Виктор Семенович оглянулся. — Войдите…
На пороге стояли Гладков и Юсупов.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться!
— Слушаю вас.
— Тут вот какое дело, — немного волнуясь, сказал Гладков. — Мы обсуждали… Кажется, поняли, что все это означает… И у нас есть план…
Выслушав младшего сержанта, полковник и начальник заставы выразительно переглянулись.
— Как же вы до этого додумались? — удивленно спросил Гусев.
Гладков понял, что полковник доволен им.
— Рядовой Ивченко монтирует приставку к телевизору, чтобы принимать передачи с Международных спортивных игр… Мы ему помогали. Разговорились, вспомнили всю эту шумиху в западных газетах… Потом как-то сама собой идея созрела. А предложил ее Юсупов… — младший сержант кивнул на товарища. — Он же башкир — прирожденный табунщик, в этом деле разбирается…
Полковник встал, энергично заходил по канцелярии, потом остановился и, весело глянув на Юсупова, оживленно воскликнул:
— Идея, прямо скажем, замечательная! Нужно посоветоваться с опытным чабаном…
А долина тем временем жила своей обычной жизнью. Пастухи готовились к ужину. У юрт сияли костры, в котлах дымилось ароматное варево.
Старый Шарип, поджав под себя ноги, сидел на толстом-войлоке и поучал внука:
— Земля пахаря лежит, а земля чабана ходит. Не гони овцу через траву, гони траву через овцу. У овцы пять ртов: одним ест, четырьмя топчет.
Хохочет внук: хорошо дед сказал,
Все мужчины в роду Шарина были чабанами. И все вот так, вечерами, передавали младшим свой опыт. Современному молодому человеку изучить устройство автомобиля куда проще, чем понять, как же управляет чабан своей отарой. Человек не привязывает овец, редко делает изгороди. Овцы живут так же, как их дикие предки, они отдаются власти пастуха отнюдь не по доброй воле — они не приучены, они скорее подчинены. И нужно несколько лет прожить бок о бок с чабаном, чтобы понять его «науку».
Правда, сам Шарип никогда не думал, что он целый «университет». Он просто пас овец, как это делали его деды и прадеды. Сыновья выросли — повели свои отары, а теперь внуки подрастают.
Яркий свет фар вырвался из темноты. Шарип встал, увидел: к юрте подъехал военный «уазик». Из машины вышли полковник Гусев и молодой начальник заставы. Шарип знал их, улыбаясь, пошел навстречу.
— Салам алейкум, Шарип-ага! — приветливо сказал Виктор Семенович.
— Здравствуйте, здравствуйте! — с поклоном отвечал чабан и в знак особого уважения протянул гостям сразу две руки. — Проходите к огню, ужин готов.
— Спасибо, аксакал. Некогда нам. Нужна твоя помощь.
Шарип понимающе кивнул. Внук с восторгом смотрел на деда…
Если командир по каким-либо причинам не знает или до поры скрывает точную дату начала боевых действий, он определяет ее специальным военным термином: ВРЕМЯ «Ч».
В приказах, которые на следующий день отдавал полковник Гусев, под ВРЕМЕНЕМ «Ч» понимался тот час, минута и секунда, когда на территорию СССР вступят провокаторы.
Каждый пограничник четко понимал свою задачу. Глубокой ночью вышли заслоны и незаметно замаскировались на склоне хребта. Они должны были пресечь движение нарушителей в наш тыл, если основной план неожиданно сорвется.
Ранним утром, как обычно, наряд младшего сержанта Гладкова отправился на охрану границы. Поднявшись на перевал, воины заняли позицию в районе каменного «замка». Вскоре от заслона по горной складке к ним скрытно перебрались полковник Гусев, начальник заставы Челноков и старый чабан Шарип.
В 10 часов 17 минут над изогнутой линией перевала появилось мутное облачко пыли.
— Товарищ полковник… — дрогнувшим от волнения голосом сказал Гладков. — Гонят… Овец гонят…
В эфир полетели слова:
— Внимание! Время «Ч»… Внимание! Время «Ч».
Отара выползала на гребень. Ее огромная серо-бурая масса шевелилась, колыхалась и неумолимо двигалась вперед. Перевалив через седловину, стадо, растекаясь, медленно приближалось к пограничникам. Десять «пастухов» — переодетые солдаты — понуро брели рядом с овцами. Рослые, широкоплечие, они шли обреченно, опустив головы.