На границе
Шрифт:
— Вижу… — спокойно ответил старший наряда.
Гладков снял фуражку и, спрятавшись в тень, чтобы не сверкали стекла, приложил к глазам бинокль: всадники что-то обсуждали, показывали руками в сторону наряда. «Что это? Разведка?» — тревожно думал младший сержант.
Всадники тронули поводья и медленно поехали по гребню вдоль границы. И когда два первых скрылись за выступом скалы, последний попридержал коня, торопливо достал что-то из-за пазухи, поднял вверх руку… Было видно, что наездник специально старается привлечь внимание пограничников. В такой неестественной позе он стоял несколько секунд, а потом швырнул
— Бросил что-то! — Острые глаза Юсупова отлично видели все и без бинокля.
Гладков повернулся к Ивченко, чуть охрипшим голосом приказал:
— Связь…
Николай быстро включил радиостанцию, вызвал начальника заставы. Младший сержант коротко доложил о происшествии.
— Разрешите скрытно подойти к линии границы. Посмотреть, что там… — заканчивая доклад, предложил он.
— А если это ловушка?… — Челноков немного помолчал, обдумывая ситуацию, потом сказал: — Сейчас прибуду с тревожной группой.
— Товарищ старший лейтенант… — Гладков смущенно кашлянул, — Мне показалось, что тот… ну, на сопредельной стороне… Он хотел сделать это незаметно для своих. Понимаете?
Начальник заставы после долгой паузы ответил:
— Хорошо… Тогда будем действовать так: я, как обычно, пройду дозором вдоль границы. Радиостанцию включу на прием. Вы наведете меня на то место, куда он бросил сверток. Сможете?
— Так точно.
— До связи…
Через полчаса на гребне появились четыре конных пограничника. Гладков без труда узнал в первом из них старшего лейтенанта Челнокова — над его фуражкой упруго покачивалась гибкая веточка антенны.
И тут же в наушнике послышалось:
— Двадцать шестой… Я — пятый. Как меня слышите? Прием.
— Пятый… Я — двадцать шестой. Слышу вас хорошо. Прием.
— Двадцать шестой, передавайте…
Гладков внимательно наблюдал за пограничниками, медленно говорил в микрофон:
— На левом фланге. Не доезжая десяти метров до уступа скалы. Рядом с большим круглым валуном…
— Понял.
Наряд не спеша, в нормальном темпе двигался вдоль границы.
— До валуна осталось пять метров.
— Понял.
Старший лейтенант чуть отъехал в сторону и на ходу, не слезая с коня, быстро нагнулся к земле. Затем наряд последовал своим обычным маршрутом, и только по радостному голосу начальника заставы Гладков понял, что операция прошла успешно:
— Двадцать шестой. Я — пятый. Полный порядок.
Гладков и его товарищи с нетерпением ждали, когда закончится время несения их службы. Радиостанция упрямо молчала. А выходить самим на связь и любопытствовать было нельзя.
Наконец пришла смена.
— Ну что там? — спросил Гладков старшего наряда.
Тот неопределенно пожал плечами:
— Начальник заставы разговаривал со штабом отряда. Приказ — усилить бдительность.
— И все?
— Пока все…
На обратном пути пограничники
Гладков разочарованно думал, что вся эта поднятая им тревога, видимо, сущие пустяки: кинул «сопредельщик» пустую пачку из-под сигарет, а он панику поднял. Но, трезво поразмыслив, младший сержант решил, что действовал правильно: на границе нет мелочей, об этом начальник заставы напоминал много раз. Недаром он так внимательно отнесся к его сообщению… Это немного успокоило Гладкова, и он уже веселее глянул на своих притихших товарищей.
— Ну что, орлы?… Завтра Международные спортивные игры открываются. Успеешь, Коля, антенну наладить?
Все знали, что недавно комсомольцы завода, на котором до армии работал Ивченко, прислали пограничникам подарок — специальную приставку к телевизору, с помощью которой они смогут принимать передачи даже в горах — прямо со спутника связи.
— Успею, — уверенно ответил Николай.
Машина подъехала к домику пограничного поста. Воины выпрыгнули из кузова, построились. Гладков повел их в канцелярию, как всегда, четко доложил начальнику заставы:
— Товарищ старший лейтенант, за время несения службы признаков нарушения государственной границы не обнаружено.
— И что?… Все? — чуть сощурив глаза, спросил Челноков.
— Так точно. Все… — смутившись, ответил Гладков.
— А почему не докладываете о главном? — Начальник заставы сделал особое ударение на последнем слове.
— Так вы все знаете, — совсем уже потухшим голосом сказал младший сержант.
— Знаю?… — со вздохом повторил Челноков. — Ничего я не знаю… Хотите посмотреть свой трофей?
Не ожидая ответа, старший лейтенант вынул из стола небольшой сверток из красной материи.
— Его легко было заметить, — пояснил он, — Такой цвет…
Начальник заставы развернул лоскут и достал из него сложенный вчетверо лист белой тонкой бумаги.
— Вот какое послание мы получили…
Пограничники подошли к столу. На листе, казалось детской рукой, был сделан странный рисунок. Поперек листа проходила тонкая линия, изогнутая вниз дугой. На ней стояли три рогатых четвероногих зверушки; по завитушкам, покрывающим спины, их можно было назвать овцами или баранами. Около каждого животного располагался человечек, изображенный таким же примитивным способом: палка — палка — огуречик… Это, видимо, были пастухи, но в руках каждый держал непонятный предмет, похожий на весло с изогнутым концом. Под линией корявыми буквами было написано: «СССР». А сверху, за «овцами» и «пастухами», на остром треугольнике, как на горе, стояло несколько человечков с папиросами во рту и рядом с ними на трех ногах какой-то прибор: небольшой прямоугольник, в центре — кружок, из которого исходил ноток лучей.
Пограничники не отрываясь смотрели на таинственный рисунок. Было ясно, что это некий сигнал, что неведомый адресат хотел что-то сообщить им. Но что?… Почему в такой нелепой форме?…
— Это ружья… — неожиданно громко сказал Гладков и ткнул пальцем на чудные весла, — Я, когда маленьким был, всегда так ружья рисовал. Вот приклад, а это… Это штык…
— А что, весьма похоже! — оживился начальник заставы, — Значит, пастухи с ружьями… Так надо понимать? Нет, погодите, погодите… — Старший лейтенант возбужденно вскочил, — Не просто с ружьями, а с боевым оружием — поскольку штык!