На игле
Шрифт:
— А где Гас? — спросил Могильщик.
Мулатка опять насупилась:
— Откуда я знаю. Пошел, наверное, на пожар поглазеть.
— А он, случаем, не за наркотиками отправился? — сделал предположение Могильщик, вспомнив карлика Джейка.
— Гас?! За наркотиками?! — Мулатка задохнулась от возмущения. — Нет у него такой привычки. Нет и никогда не было. К чему он привык, так это в церковь ходить. — Она помолчала и добавила: — Наверно, спустился в каптерку за сундуком, а его кто-то в коридор выставил.
— У Гаса,
— У Мизинца. Он героин употребляет. Я точно знаю.
— А откуда у него на героин деньги?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
Могильщик перевел взгляд на перепуганного африканца.
— Что этот человек здесь делает? — внезапно спросил он.
— Это африканский вождь, — с гордостью сказала мулатка.
— Охотно верю, но на мой вопрос ты не ответила.
— Он продал Гасу ферму.
— Какую еще ферму?
— Соевую плантацию в Гане, куда мы едем.
— Твой муж купил у африканца соевую плантацию? — недоверчиво переспросил Гробовщик. — Что-то не верится.
— Покажи ему паспорт, — сказала африканцу мулатка.
Африканец выудил паспорт из складок своего балахона и протянул его Могильщику.
Могильщик не обратил на паспорт никакого внимания, зато Гробовщик взял его и, прежде чем вернуть владельцу, долго, с любопытством изучал.
— Я одного не пойму, — сказал Могильщик и, сняв шляпу, почесал голову. — Откуда у вас такие деньги берутся? Твой муж на зарплату домоуправляющего покупает в Гане плантацию, Мизинец героином балуется…
— Откуда деньги у Мизинца, я понятия не имею, — сказала мулатка. — А у Гаса незаконных доходов нет. Его жена умерла и оставила ему в Северной Каролине табачную ферму, а он ее продал.
Могильщик и Гробовщик опять переглянулись.
— А я думал, его жена — ты, — сказал Могильщик мулатке.
— Да, сейчас — я, — с победоносным видом ответила та.
— Выходит, он — двоеженец?
— Уже нет. — Она захихикала.
Могильщик покачал головой:
— Везет же людям.
С улицы послышался рев моторов: пожарные машины возвращались в гараж.
— Где был пожар? — спросила мулатка.
— Пожара не было, — ответил Могильщик. — Это Мизинец дал ложный сигнал тревоги. Он хотел вызвать полицию.
Из узких желтые глаза мулатки сделались величиной с миндаль.
— Вот как? А зачем ему понадобилась полиция?
— Говорит, что вы вместе с этим африканским вождем грабили и убивали его отца.
Ее лицо приобрело землистый оттенок, а африканец, вскочив на ноги, как будто его укусила в задницу оса, начал что-то быстро лопотать в свое оправдание на непонятном, гортанном английском языке.
— Да заткнись ты! — в сердцах перебила его мулатка. — Гас сам с ним разберется. Альбинос поганый! Сколько мы ему добра сделали, а он, скотина, подгадить нам норовит. Да еще накануне
— А зачем ему было на вас наговаривать?
— А затем, что он африканцев на дух не переносит. Завидует им. У него ведь кожа ни то ни се, даром что негр.
Могильщик и Гробовщик не сговариваясь покачали головами.
— Давайте разберемся, — сказал Могильщик. — Сегодня ночью альбинос по кличке Мизинец дал ложный сигнал тревоги, сообщил, что горит Риверсайдская церковь, в результате чего сюда съехалась половина всех нью-йоркских пожарных и вся полиция района. Спрашивается, почему он это сделал?
— А все потому, что негров с темной кожей не любит, — съязвил Гробовщик.
— Почему же, интересно, он невзлюбил негров с темной кожей? От жары, что ли?
В этот момент раздался длинный, пронзительный звонок в дверь. На кнопку звонка жали с таким остервенением, как будто пытались вдавить ее в стену.
— Кого еще черти принесли? — буркнула мулатка.
— Может, это Гас? — предположил Гробовщик. — Может, он ключ потерял?
— Если этот придурок снова пожарных вызвал, пусть лучше мне на глаза не попадается, — пригрозила мулатка.
Она вышла в вестибюль и в сопровождении обоих сыщиков поднялась по лестнице к входной двери.
Сквозь стекло они увидели наряд полиции.
Мулатка распахнула дверь.
— Чего вы тут забыли? — крикнула она.
Белые полицейские с интересом оглядывали чернокожих сыщиков.
— Жильцы жалуются, что возле дома ошиваются двое подозрительного вида цветных, — громко, с вызовом сказал один из полицейских. — Вам об этом что-нибудь известно?
— Подозрительные цветные — это мы, — сказал Могильщик, предъявляя свой полицейский жетон. — Это мы здесь ошиваемся.
Полицейский покраснел.
— Простите, ребята, — сказал он. — Наша вина: надо было сначала эти жалобы проверить.
— Бывает, — сказал Могильщик. — В такую жару мозги ни у кого не работают.
Могильщик и Гробовщик ушли вместе с полицией и отправились в сторону церкви посмотреть, что с Джейком. Но его на газоне не было. Сидевший в патрульной машине полицейский сообщил, что карлика увезли в больницу.
Пожарные уехали, но у тротуара еще стояло несколько патрульных машин: полицейские безуспешно прочесывали парк в поисках альбиноса-исполина по кличке Мизинец.
Гробовщик взглянул на часы:
— Двенадцать минут третьего. Эта история уже битый час длится.
— Бары закрылись, — сказал Могильщик. — Надо бы, прежде чем сдавать дежурство, заглянуть в Долину, ты не находишь?
— А как же Джейк?
— Никуда твой Джейк не денется. Давай-ка сперва прокатимся — посмотрим, что еще в этом пекле творится.
И они вразвалочку направились к своему маленькому черному седану. Со стороны их можно было принять за двух фермеров, которые впервые приехали в столицу.