На исходе алого заката
Шрифт:
— Я так-то тоже не в восторге, что вместо свидания с вон той девчонкой вынужден философствовать на тему воспитания с неуправляемым хамлом, — громким басом раздражённо выдаёт Рид и они, очевидно, не ожидая такой реплики, затыкаются. А ещё с интересом поглядывают в мою сторону.
Вот же… засада.
— Ноги опусти, иначе будешь языком драить эти стулья, — делает замечание он кудрявому.
Ну одно стоит признать. Выдержать тяжёлый, предупреждающий взгляд Рида — сложно. А ребёнку, как ни крути, тем более. Потому просьба исполняется. Хоть и сопровождается
— Жвачку выплюнь, напоминаешь грёбаного верблюда, — морщится наш «воспитатель».
Я еле сдерживаю улыбку.
— Слушаюсь и повинуюсь, офицер, — хихикает девица, подрываясь со стула.
— Клоуны…
Они, наконец, смиренно закрывают рот.
— Странный вы полицейский, — поправляя на носу очки, деловито произносит худощавая девочка.
— Почему это? — косит подозрительный взгляд в её сторону.
— Ну… не знаю, — смущается она.
— Но ты права. Мои друзья до сих пор не понимают, как так вышло, — замечает он, хмыкая. Раздумывает с минуту, кладёт какой-то лист, который по-видимому, должен был зачитать им. — У каждого из вас впереди будущее, и только вам решать каким оно будет.
Я присаживаюсь на стул рядом с девочками, передающими из рук в руки маленькое, карманное зеркальце.
— Я своё будущее однажды чуть не…
— не просрали, — воодушевлённо подсказывает девчонка с пирсингом.
Подростки тихо посмеиваются.
— Именно, — Рид засовывает руки в карманы. — Я вёл себя безобразно. Постоянно подкидывал проблемы предкам. В кабинете директора школы появлялся чаще, чем на семейных ужинах. Шлялся по улицам, беспределил. Всюду распускал руки, вот как ты, бешеный.
Кивает в сторону галёрки.
— А чё я? — бычится юноша. — Надо уметь постоять за себя и навалять при необходимости.
— Согласен, но тут две стороны. Знаешь, кто такой Картер Лерой? — спрашивает вдруг, задумчиво потирая подбородок.
— Ещё бы! Я все его бои смотрю, он дерётся круто. — выдаёт драчун.
— Друг мой, — поясняет Рид. — Так вот на его примере можешь видеть, что надо дурную силу направлять в нужное русло. У него это почти получилось.
— Ничего себе почти… — изумлённо комментирует какой-то ботаник из первого ряда.
— Ну так и что там с вами, — нетерпеливо возвращает Рида к повествованию о своей персоне красивая, рыжеволосая девушка.
Брукс какое-то время молчит. Ему явно сложно подбирать слова.
— В семнадцать моя жизнь напоминала дикую карусель, — опираясь о трибуну продолжает он, и я ловлю себя на мысли, что тоже вместе с этими детьми жду того, что он скажет дальше. — Алкоголь, девчонки, вечеринки, правонарушения.
— В полицию попадали? — звучит насмешливо.
— И не раз.
— Ну и ну, — наигранно осуждающе цокает языком девочка-ботаник.
— А наркотики тоже пробовали? Раз уж у нас такой откровенный разговор завязался! — ядовито осведомляется кудрявый, переглядываясь с тем, что дрался.
Тот усмехается. Он, судя по всему, и является негласным лидером этого стада.
Брукс молчит, и у меня
— И как оно?
— Дрянь. Хочешь блевать своими кишками — вперёд. Недавно закопали одного такого интересующегося. Выбросился из окна, ломке привет, — делает паузу. — Если единственное, что вы хотите оставить после себя — это мозги на асфальте — то дерзайте.
— Иногда жизнь такое дерьмо, что не думать об этом не получается, — глубокомысленно замечает та девочка с пирсингом.
— Бред. Запомни, так рассуждают только слабаки.
— Вот вы небось с родителями росли. Любовь, забота и прочая ванильная хрень. Вот и бунтовали, — рассуждает кучерявый.
— Не угадал, язва. У меня отец — отморозь последняя, и меньше всего я хотел стать похожим на него.
Я сглатываю, вспоминая как четыре года назад, на его день рождения к нам домой пришёл Паркер Брукс. И чем это закончилось я тоже помню…
— И что наставило вас на путь истинный, ОФИЦЕР, — хлопая ресницами, любопытничает рыжеволосая, улыбаясь.
— Я влип. Нарушение закона и необдуманный поступок. Как следствие, из-за меня серьёзно пострадал человек, — признаётся честно, и в этот момент, клянусь, в актовом зале стоит полнейшая тишина.
Сердце пропускает удар. Я знаю, он говорит про Ванессу.
— Чем дело кончилось? — делая вид, что не так уж интересно, всё же спрашивает тот задира с последнего ряда.
Мне кажется, очков у Рида в его глазах прибавилось, после того, как он продемонстрировал на нём свои приёмы и привёл в пример успешную карьеру небезызвестного друга.
— Для того, кто пострадал по моей вине — инвалидной коляской, для меня — своеобразным исправительным учреждением. И поверьте, это не то, что хочется вспоминать с восторгом. Но всё же я благодарен за то, что оказался там, а не в тюрьме. Иначе не видать мне было бы работы в полиции и отряде SWAT, в который я хочу попасть. Кстати, парни, если думаете о службе в армии по контракту, знайте, там ваше прошлое изучают как под чёртовым микроскопом. Меня взяли, но постараться пришлось конкретно.
Пока мальчики расспрашивают его о службе в рядах армии США, я думаю о тех двух годах его отсутствия в Блу Бэй, после истории с Ванессой. Когда Меган говорила термин «закрытая школа» я совсем не подозревала, что это какое-то учреждение, занимающееся воспитанием потенциальных малолетних преступников. Не колония, но всё же…
— Каждый из присутствующих итак хлебнул сполна, раз вы тут оказались. Я так понимаю, вашим родителям либо плевать на вас, либо их нет больше рядом, — сурово рубит правду он. — А поэтому используйте шанс не утопить свою жизнь ещё глубже и не загреметь в те места, где людей в полицейской форме вы будите видеть чаще, чем своё отражение. Сейчас Дженнифер раздаст вам флаеры и моя личная просьба к вам — просмотреть удручающую статистику, касаемую таких же подростков, как и вы.
Пока я на негнущихся ногах распространяю листовки, Брукс молча наблюдает за происходящим.