На исходе лета
Шрифт:
Бичен выбрал Роллрайт потому, что его величайшим желанием было первым делом посетить еще одну Древнюю Систему. Хотя Роллрайт и не был ближайшей системой, Триффан знал, что туда не слишком трудно проникнуть, — по крайней мере, так было, когда они со Спиндлом пришли туда с севера. Это казалось разумным выбором, особенно Мэйуиду, поскольку его старый друг, путепроходец Хоум, жил именно там. Несомненно, он окажет им самый теплый прием.
Но все получилось не совсем так.
Очутившись на насыпи дороги ревущих сов, Мэйуид потянул носом, повернувшись к северу, и явно остался недоволен.
— Грайки, затаившиеся грайки, весьма малоприятные. Ждут не
Мэйуиду приходилось выкрикивать слова, поскольку мимо нескончаемым потоком с воем проносились ревущие совы, испуская клубы дыма. Бичен и Сликит спрятались в траве, причем Мэйуид строго-настрого запретил им смотреть на ревущих сов.
— От них исходит довольно неприятная вонь, но когда во мраке горят их глаза — тут уж держись! Крот, которого сначала отравили, а потом загипнотизировали, может начать разгуливать там, где не следует, пока не привыкнет к ним. Подобные прогулки могут привести к смерти даже Кротов Камня. Мэйуиду часто удавалось выйти сухим из воды, но даже ему было бы трудновато подыскать слова, чтобы поведать Триффану и твоей матушке мрачную правду о том, что величайшая надежда кротовьего мира была раздавлена у самого Данктонского Леса. Не очень-то хорошее начало! И другие вряд ли пойдут по твоим стопам. Нет, нет, ничего хорошего. — Мэйуид скорчил рожу и рассмеялся, а Бичен хоть и усмехнулся, но принял предостережение всерьез.
Повторив свой совет несколько раз, Мэйуид в конце концов повернул и повел Бичена на юг. Возможно, им удастся благополучно перейти через дорогу и пробраться через коровий подземный переход — единственный прямой выход из Данктонского Леса.
Они не останавливались весь день, а ночью нашли не очень-то удобное прибежище и стали поджидать рассвет. Утром Мэйуид продолжил двигаться на юг, и еще один день они храбро переносили непрерывную гонку ревущих сов и угрожающее кружение пустельги над головой.
Все это время неподражаемый Мэйуид делал замечания и давал советы, которые, как ему казалось, могли пригодиться Бичену.
— О господин, обладающий зоркими глазами, — сказал он после одной из наиболее устрашающих атак пустельги, — дело не в том, что наш пернатый друг пустельга любит кротовье мясо, потому что это вовсе не так. Оно кажется ей горьким. Просто она (как ни странно) принимает нас за полевок, к которым питает неослабевающий интерес. Ха-ха-ха! Поэтому кроту следует внимательно присмотреться к устремившейся вниз пустельге и решить, есть ли у нее мозги. Если глаза у нее близко поставлены, а у хвоста и крыльев дурацкий вид — шлепай лапами и старайся выглядеть самым отъявленным кротом, тогда она поймет намек и улетит прочь.
— А ревущие совы? — рассмеялся Бичен. — Они нас любят?
Мэйуид хмыкнул:
— Еще как! Останови одну из них и проверь сам, а потом сообщи нам ее ответ!
Они провели еще одну беспокойную ночь у насыпи.
— О покрытый пылью Бичен, — обратился к нему Мэйуид на следующее утро. — Мы извиняемся, моя супруга Сликит и я, за эти непредвиденные неудобства и грязь, но что поделаешь! Что остается кроту? Оставаться кротом! Ха! Видишь? Он улыбается, моя милая, пыльная любовь, наш подопечный понимает шутки! Но если говорить серьезно… — И тут Мэйуид наморщил нос и стал вглядываться то в одну, то в другую сторону. — Я, Мэйуид, чувствовал бы себя лучше, если бы шел на юг. С северным маршрутом что-то не так.
— Возможно, нам и следует идти на юг. Быть может, что-то не так с намерением идти на север, — резонно заметил Бичен. — Ив любом случае Файфилд именно в той стороне, а эта Древняя Система ничуть не хуже Роллрайта согласно текстам Спиндла.
— О господин не только весьма сведущий, но и блистательный, это верно. Позволь мне обратить нос к югу с учетом твоих слов и посмотреть, что мы имеем! Гм! Мы имеем, мы имеем…
— Мы имеем нечто весьма привлекательное, — сказала Сликит. — Мы свернем с этой дороги ревущих сов в места, где было положено начало летописям.
При этих словах с Мэйуидом произошла удивительная метаморфоза.
— Мы также, мы также… о я, смиреннейший, мы…
За каких-то несколько минут Мэйуид превратился в крота, буквально трясущегося от страха.
Сликит сразу подошла к нему, с нежностью прикоснулась и, взглядом приказав Бичену ничего не говорить, спросила:
— В чем дело, любовь моя?
— Бакленд, тоннели Слопсайда, черные, как ночь. Смиреннейший ни за что не хочет туда возвращаться. Это тоже на юге, и недалеко от Файфилда.
— Но ведь никто не заставляет тебя туда идти, Мэйуид, — сказала Сликит.
— Правда? Ты уверена? Нет, ты не можешь быть уверена. Мэйуид весь дрожит, поскольку Бичен сказал правильную вещь — нам следует идти на юг, и это плохо. А вот Роллрайт, куда мы направлялись с общего согласия, судя по всему, вряд ли находится на юге, так как он — в противоположном направлении. Но если смиреннейшему из кротов позволено будет изложить парадокс путешествий, он заключается в следующем: самый длинный путь часто оказывается наилучшим. Да, да, путь в обход, возможно, единственно верный путь. Да, именно так. Но лично я не хочу идти этим путем, поскольку там находится Бакленд, который ждет.
— Ну что же… — начала Сликит.
— Но ведь это путь, которым мы должны идти, не так ли? — властным тоном сказал Бичен. — Мне он кажется верным.
Мэйуид печально кивнул, потом устало потряс головой, потом снова кивнул.
— Я пойду один, — заявил Бичен, — мы выбрались из Данктона, и теперь я смогу найти дорогу.
Но Мэйуид быстро прошел мимо него, сделал несколько шагов вперед по дороге, обернулся и, невесело усмехнувшись, обратился к Бичену:
— Пообещай мне одну вещь, о храбрейший: если наш «верный» путь приведет нас куда-нибудь, где неподалеку окажется Бакленд, не говоря уже о Слопсайде, ты, Бичен, пойдешь первым. — И с этими словами, решив отдаться свободному духу странствий, который часто приводит тех, кто имеет мужество следовать ему, туда, куда угодно Камню, Мэйуид свел их с насыпи при дороге ревущих сов и направился на юг, в Долину Аффингтона.
?
Детали их первоначального маршрута, вошедшего в историю как Первое Странствие Бичена, сделались предметом исследований, и о них много спорили. Можно с уверенностью говорить лишь о нескольких фактах, касающихся ранних недель этого путешествия. Мы знаем только, что Бичен, привыкший к тому, что все кроты — друзья, проявлял естественное желание побеседовать с любым встречным. Поэтому Мэйуиду и Сликит стоило больших усилий убедить его, чтобы он был осторожнее, хотя бы на первых порах. Бичен все-таки внял их советам, и Мэйуид, худой, весь покрытый шрамами, и Сликит, элегантная и властная (это качество она приобрела, готовясь стать сидимом), шли впереди него.