На колени, профессор!
Шрифт:
Каро опустилась на пол, прямо на коврик, и взвизгнула, когда кафель обжег спину. На двери висел знакомый халат. Вернее, два халата. Под знакомым мужским прятался еще один – женский. Каро чуть не потеряла сознание, представив, что перед ней в квартире Яна была другая женщина, но вовремя заметила магазинные этикетки. Кажется, Ян купил этот халат для нее…
Каро наклонилась над ванной, чтобы умыться. Обвинять Яна в измене – как-то глупо. Во-первых, он ничего ей не обещал. Во-вторых, он не обычный мужчина, а мазохист. Да, ее корежит, стоит лишь представить,
Мягкий халат льнул к коже.
– Каречка, все в порядке? – Ян постучал в дверь.
– Ага, - соврала она. – Сейчас выйду.
Может, потому и скрыл, что не хотел расстраивать? Каро вздохнула, откидывая назад волосы. Вот она, настоящая ревность. Когда любишь, хочешь обладать мужчиной единолично. И если верность в постели – это нормальное желание, то имеет ли Каро право требовать, чтобы Ян стал только ее сабом?
Едва открыв дверь, Каро попала в объятия Яна.
– Каречка… - Он опять стискивал ее так, как будто хотел раздавить. – Прости меня, Каречка…
– За что? – Каро попыталась улыбнуться и изобразить удивление. – Что ты успел натворить, пока я мылась?
– Не хотел, чтобы ты знала. Не хотел расстраивать… И забылся, как мальчишка.
– О чем ты, Ян? – Она продолжала упорствовать.
«Замолчи, отступи… - молила она про себя. – Сделай вид, что говоришь о другом».
– Брось. Ты же все поняла. – Ян отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я видел твое отражение в окне.
– Это то, за что надо извиняться? – осторожно уточнила Каро. – Ян, я же тебе никто – ни жена, ни госпожа.
– И тебе не больно? – спросил он мрачно. – Совсем? Ни капельки?
– Очень больно, - призналась она, отворачиваясь. – Теперь я поняла, что испытал ты, когда увидел меня с Русланом.
– И мне не стоит просить прощения за то, что причинил боль?
– Ты же знал, что так будет. И если выбрал порку, значит, не мог иначе.
– И ты… не воспринимаешь это, как предательство?
– Отпусти, - тихо попросила Каро.
Едва он разжал руки, она улизнула на кухню и, напившись, села на диванчик, поджав ноги. Ян наблюдал за ней настороженно, но приблизиться не пытался.
– Ты прав, это больно, - сказала Каро. – Ревность не щадит, лишает разума. Но я изо всех сил стараюсь придумать тебе оправдание. Я хотела бы быть для тебя кем-то большим, чем королевой. Во всех смыслах. Не знаю, поймешь ли ты… Я благодарна за помощь. Пожалуй, только один человек когда-то сделал для меня больше…
– И кто же? – вырвалось
– Врач, который спас мне жизнь. – Каро качнула головой. – Не перебивай. Мне и так сложно.
– Ты сказала, что благодарна за помощь. – Он криво усмехнулся. – Но ты не доверяешь мне, верно? Не воспринимаешь всерьез.
– Ты тоже, - парировала она. – Иначе ты делился бы со мной своей болью.
– Каро! Это всего лишь желание защитить… уберечь… Ты так тяжело болела… Я не мог… - Он сжал ладонями виски и зарычал: - Все не так! Как ни поверни, все плохо! Это трудно объяснить…
– Защитил? – Она поежилась. – Пожалуйста, закрой окно. Мне холодно.
Скорее всего, ее била нервная дрожь, но пока Ян захлопывал фрамугу, Каро успела перевести дыхание.
– Я так и подумала, что ты не хотел расстраивать, - продолжила она. – Да, это похоже на предательство. И ты тоже так считаешь, иначе не просил бы прощения. Но прощать мне нечего… Ты поступил так, как счел нужным. Я могу… тебя понять.
Ян сел на табурет, напротив нее, и обоими локтями оперся на столешницу.
– Ты такая мудрая, Каро, что аж тошно, - признался он неожиданно. – Обиделась бы, расплакалась. А я валялся бы в ногах, вымаливая прощение. Бурно, эмоционально и просто. Ты же все понимаешь, ни в чем не винишь, а я чувствую себя последним дерьмом, недостойным дышать с тобой одним воздухом.
Обида обожгла так сильно, что кухня поплыла перед глазами. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, даже пошевелиться больно.
– Ты же ни хрена мне не доверяешь. – Ян посмотрел на нее в упор. – Вот ни на капельку. Даже попытаться не хочешь. И я знаю, что не доверяешь. Халат вот купил… и этикетки оставил. Чтобы ты не подумала, что он чей-то. И шампунь… в упаковке. Чтобы ты точно знала, что никто им не пользовался до тебя.
Он вгонял ей иголки под ногти каждым словом. Вонзал нож под ребра, проворачивал его, вытаскивал… и вонзал снова. Каро и забыла, что Шико может быть таким жестоким. Когда Ян успел надеть маску… почему…
– Ты точно мазохист, Ян? – спросила она, едва шевеля губами. – Похоже, что и садист тоже.
Встать и уйти. В очередной раз… и теперь уже навсегда. Изощренная месть – влюбить и размазать… позволить поверить и растоптать… Каро трясло от холода, но подняться она не могла – ноги не слушались.
– Черт… - Ян уронил голову на скрещенные на столе руки. – Черт… Черт! Каро, ты умеешь плакать? Отпусти себя, сорвись, дай слабину! Ударь меня, в конце концов! Только не держи в себе…
– Ян, ты придурок? – выдохнула Каро, едва смогла говорить. – Ты что устроил… ты…
Он отшвырнул стол, сдвигая его к окну, и опустился на пол, пряча лицо на ее коленях.
– Ладно, не плачь, если не умеешь. Я все равно буду умолять. Каро, Каречка, пожалуйста…