На колокольный крик
Шрифт:
– Кормите моих лаек Ветра и Тумана. Они любят поесть. Славного хранителя дома Джулина Пуэра Амбани тоже не оставляйте без пищи и воды. Он надёжный сэвэн и добрый дух. Никогда вас не оставит в беде. Ему следует оставаться в доме.
– Всё так и будет, как и должно быть, – заверила его Зоя. – Ну, ты возьми у нас хоть немного денег, Тарас.
– Зачем же мне деньги? Я на дорогу и на житьё немного их возьму с собой. Я даже вам оставляю кое-какие сбережения, во второй комнате, в столе, на котором стоит компьютер.
– Ты что, Тарас, собрался умирать? – с нескрываемым волнением и тревогой спросила
– Мудрость к человеку приходит с небес, от верхних людей, от главных небесных духов-богов Боа Эндурини и Боа Ама, Акпан Ама и тех, кто им служит. Я ещё несколько раз к вам зайду. Сейчас напишу дарственную на всё. Сегодня же оформлю документы у нотариуса. Что не успею, то юристы доделают без меня. У нас здесь всё по-честному. Никто вас не обманет.
– Я знаю об этом, Тарас. Но нам ничего с Ильёй не надо! Нам нужно, чтобы ты остался здесь. Не только нам, а всему большому посёлку.
– Я буду рядом с людьми, даже находясь вдалеке от них.
Уходя, он поклонился славной женщине Зое Вальдю. Не обижался на неё. Ведь она говорила только так, как думала, желая Тарасу только добра.
Великое благо, что в посёлке имелась пусть не большая, но нотариальная контора. Там делами занимались юристы в солидном возрасте Глеб Сазонович Худяков и Роза Савична Ходжер. Они быстро, без проволочек оформили необходимые документы. Ведь в их компьютерах имелись паспортные и прочие данные на всех жителей посёлка. Они хорошо знали и отца Тараса, и его самого… с малых лет.
Нотариусы пообещали ему даже проследить за тем, чтобы законность была соблюдена и никто из «продвинутых» и «заботливых» не сунули свои носы в дела, которые их никоим образом не касаются.
Глеб Сазонович и Роза Савична не стали задавать Тарасу больше никаких вопросов, но было ясно, что они не одобряют того, что их добрый и умный мальчик Тумали уезжал в Москву, в такую «глухомань», считай, на край света. Оформленные документы, аккуратно сложенные в кожаную красную папку он спрятал в небольшой рюкзак, который носил почти всегда за своими плечами. Денег с него нотариусы не взяли, спорить он с ними не стал. Не взяли, значит, так нужно.
Ведь ему приходилось лечить этих стариков, даже их детей и внуков. Он тоже ни с кого и никогда не брал денег. Исключением были только приезжие и только те, кто не считал последние рубли.
Тут же он зашёл в небольшое деревянное здание, в местную управу, в кабинет председателя поселкового совета, к своему дальнему родственнику Григорию Оковичу Тумали и сообщил о своём решении, которого менять не собирается.
– В Москве, однако, останусь, – сказал ему Тарас. – Там хорошо.
– Чего там хорошего, дорогой мой, Тарас Гогдович? Да я ни за какие деньги туда бы не поехал. Возвращайся назад, если что. Зачем только тебе туда ехать? Не понимаю.
– А если мне хочется?
– Ну, смотри сам. Всё сделаем, как надо. Я лично прослежу. Соседи твои, Тарас, Илья и Зоя Вальдю, достойны лучшей жизни. Ты поступаешь правильно. Я с тобой согласен. Если вернёшься назад, то помни, что мой дом – он и твой. Жаль, что не все мы нужны России. Не все. Я вижу.
– Да, так, – согласился с
– А мне районное начальство даже намёков на этот счёт никаких не делает.
Старый и честный нанаец, председатель поселкового совета Григорий Окович сдержано обнял своего молодого дальнего родственника.
Выйдя из поселкового совета, Тарас закурил сигарету, присел на одну из скамеек, стоящую на небольшой, площади, засаженную ясенями, дикими абрикосами и грушами. Надо было немного подумать, приучить себя к тому, что завтра, во второй половине дня, его уже здесь не будет. Никогда… больше не будет. Он ведь знал чуть больше, чем обычный человек. Впрочем, обычных людей не бывает.
Каждый сложен, полезен, интересен по-своему. Жаль, что совсем не понимают этого те граждане, которые задрали вверх свои носы и научились ходить важно, степенно, почти на раскорячку. Но придёт и к ним прозрение, пусть позднее, но придёт.
Он зашёл в продовольственный магазин, купил там бутылку водки, несколько пластмассовых стаканчиков и тарелочек, несколько кульков разных шоколадных конфет, круг копчёной колбасы, пару пачек сигарет с фильтром, сложил всё это в целлофановый пакет, который пристроил в своём рюкзаке. Очень редко в своей молодой жизни Тарас покупал спиртное. Но сейчас, как бы, надо было поступить, именно, так. Ведь отсюда он направился на сельское кладбище. Надо было проведать могилу отца Гойды и своей несравненной жены Нэликэ.
Молодой путешественник во времени и пространстве прекрасно понимал, что в гробах, под землёй, нет никаких людей. Они уже давно далеко отсюда и заняты совсем другими делами в разных мирах, включая и этот, земной. У каждого свой путь, но дорога общая и конца не имеет и начала. Он сорвал на большом цветочном поле, по дороге к поселковому погосту, восемь больших красных саранок с крепкими стеблями.
Сначала Тарас пришёл к могиле отца. На ней стоял огромный, почти двухметровый, не совсем обычный памятник, к виду которого местные давно уже привыкли. Они и, в буквальном смысле слова, засыпали место погребения очень уважаемого человека искусственными и живыми цветами. Гранитный памятник имел почти овальную форму и напоминал обрубок дерева, на вершине которого сидела полуметровая чугунная Лиса (Соли). Все правильно. Ведь дух этого мудрого и свободолюбивого зверя – один из главных помощников шамана.
Фотографии Гогды Гидовича на памятнике не имелось, не указывались и даты рождения и смерти. Только на серебристой пластине гравировка, большими буквами написано, точнее, подтверждено, указано: «Великий кала Гогда». И чуть пониже – «Не рождался, не умирал, был всегда». Как давным-давно уже принято среди малых народов Крайнего Севера и Дальнего Востока нашей страны – всё на русском языке.
А чуть пониже, к внешней полукруглой, стороне памятника прикреплена большая ветвь из серебристого металла. Конечно же, это малая часть волшебного куста Чиочокта-намбокан. Тарас положил четыре саранки на могилу отца. Гогда любил красные саранки (мэрсэ), говорил, что они – звёзды тайги. Нуда, такая она и есть – яркая и большая дальневосточная лилия.