Шрифт:
Глава первая
2020 год, август
Говорят, океан вбирает в себя все страхи и печали. Но так говорят мечтатели, кто верует, что бездонная мощь стихии смывает все житейское и пустое, очищая душу от ненужных чувств; Юля сама всегда верила в это, приказала себе верить и теперь. Пусть он затянет ее в свой водоворот и поможет снять то напряжение, ту тревогу, ставшие в последние месяцы осью ее жизни, на которую накручивались необдуманные поступки, ошибочные решения, суматошные дела.
Было шесть часов вечера – рабочий день закончился. Океан встречал ее спокойной гладью, словно сотканной из неровных золотистых линий-швов, впитавших в себя
Так и сама жизнь – вся, казалось бы, рваная, состоящая из противоречащих друг другу событий, – быть может, на деле сплетается в единый текст, в единый холст, где во всем есть свой смысл, свое знамение, но ты этого не видишь, не можешь видеть, потому что ты – лишь лодка-точка на одной из маленьких волн. «Лицом к лицу – лица не увидать, большое видится на расстоянии». Однако тогда Юля этого еще не понимала, не понимала того, что в тот день она была той самой лодкой-точкой, не более того.
Катя приболела, поэтому не пошла с матерью к океану.
Юля быстро шагала вдоль дороги, минуя закрытый отель, а затем небольшой пляж в бухте, скрытый от глаз благодаря своему удачному расположению – город раскинулся на вершине скалы, а пляж внизу, почти под городом. Попасть на него можно было, лишь спустившись по крутой бетонной лестнице. Она предпочитала этот пляж, когда бывала здесь с Катей, потому что он был всем хорош: океан, казалось, только ласково касался берега, отчего вода в бухте была неглубокой и всегда прогретой на солнце, к тому же пляж был прикрыт от опасных волн волнорезом. Но в дни отлива, как сегодня, он становился непригодным для купания: вода отступала, обнажая большие острые камни, и до самого волнореза глубина была по колено. Чтобы добраться хотя бы до этой глубины, приходилось идти по острым камням, постоянно спотыкаясь и падая, а если не было с собой резиновой обуви, то еще и царапая ступни.
Потому она быстро прошла мимо – к дому, напоминавшему виллу. На деле же здание состояло из нескольких пентхаусов, в каждом из которых было по два этажа, три балкона, нестандартные потолки в 3,5 метра, а главное – дорогостоящий ремонт, мраморные полы и столешницы и антикварная мебель. Дом удачно расположился на возвышенном месте скалы, сразу за ним были валуны из застывшей лавы, а дальше – ничего. Ничего, кроме бесконечного океана и кромки берега. В былые времена в этом здании жили очень состоятельные люди, но теперь оно почти пустовало.
По вечерам закат озарял дом своим алым сиянием. Из его окон можно было наблюдать за синей гладью в любом ее состоянии – спокойном, взволнованном или совершенно буйном. Здесь же был маленький природный бассейн в скалах, поросший водорослями, обжитый рыбами, крошечными крабами и морскими звездами. В нем обычно купались канарские дети. Чуть далее железные ржавые лестницы – спуски в океан. Можно не ранить ноги о камни, а сразу опускаться в воду и плыть. Это было излюбленное место самих канарцев, а теперь и Юлино.
Между защищенным волнорезом пляжем и этими спусками в воду располагалась еще одна бухта – совершенно дикая и открытая океану, словно преподнесенная стихии на широкой ладони. Она вся была изрезана рытвинами в лавовых плато и усыпана острыми камнями и глыбами. Там в скале была пещера, в которой жил отшельник.
Однако вот странность: сегодня на огромных плато из окаменевшей лавы никого не было, ни души. И Юля, 37-летняя женщина с жизненным опытом, должна была разгадать этот знак. В другой день, быть может, она бы его сразу распознала. Но сегодня она была так увлечена своими мыслями, что быстро скинула легкий хлопковый сарафан, шлепки – и мгновенно оказалась в волнах. Они покачивали ее, убаюкивая, и Юля тут же поймала себя на мысли, что метод действовал.
– Все разрешимо, – самонадеянно говорила кому-то Юля, успокаиваясь, – нужно только найти подход. К нему подход, ко всей ситуации. Нужно показать Йохану, что он не прав, и тогда он, как человек разумный, первый же…
Но она не успела договорить, потому что вдруг услышала истошные крики, которые напугали ее. Несколько человек столпились у калитки на набережной. Они что-то кричали и махали руками, причем, скорее всего, их крики были обращены именно к ней, ведь на плато никого не было, – эта мысль ошпарила ее. В тот же миг по лбу растеклось жгучее тепло. Опасность!
Она резко обернулась и, исполненная каким-то нечеловеческим ужасом, увидела, что на нее надвигается стена из воды. Цунами? Откуда? Как?! «Не было же никаких предупреждений», – успела подумать она, будто эти жалкие оправдания могли спасти ее.
Изо всех сил, на какие была способна, Юля стала грести к берегу: вспомнились уроки брасса и баттерфляя, которые ей давал в детстве отец. Она мчалась к берегу, будто была не хрупкой женщиной, а настоящей спортсменкой – сильной, упругой… Край плато так близок, она отплыла-то всего на несколько метров, она успеет!
Однако океан, напротив, затягивал ее, и, несмотря на свою отчаянную борьбу, женщина лишь отдалялась от берега: волна засасывала ее вместе с водой, наращивая свою мощь. Юля попала в фазу гигантских волн, коварный океан завлек ее несколькими минутами покоя и теперь вдруг показал свое истинное лицо.
Удивительное дело – до самого последнего вдоха она не верила, что это конец. Суть человеческого сознания в том, что оно не может отрицать себя, не может поверить, что когда-нибудь оборвется, а тем более так внезапно, без предупреждения. Волна непременно кого-то сокрушит, но… не тебя! Все происходящее словно стало замедленным сном, и до момента столкновения с синей бездной прошли, казалось, не секунды, а часы. Вся жизнь не промчалась перед глазами, нет. Но промчалась жизнь дочери: текущая и будущая. Она покинет Катю одну в чужой стране, когда та принимает два сверхтоксичных препарата сразу, без надежды выйти в ремиссию. Как можно оставить ее теперь без матери? Какая нелепая, нелогичная смерть! Какая жестокость к бедной девочке, будто она недостаточно настрадалась. А Йохан, этот святой человек, не встретивший настоящей любви в жизни до нее, – она была его отдушиной… Как можно оставить его теперь? Если только смерть случится – ведь не случится же? Не может случиться! С кем угодно может, но только не с ней. А если… то кто будет заботиться о Кате? И опять разум играл с Юлей, обманывая тем, что все происходит не с ней, что все это – яростный, удушающий сон.
А затем последовал оглушающий удар, вспышка темноты в глазах, погружение в пучину, едкая соль, раздирающая носоглотку, бешеный поток, переворачивающий ее и несущий куда-то… Она бултыхалась, гребла, пыталась выбраться наружу, к воздуху, чтоб просто дышать, но не выходило – казалось, она заблудилась, запуталась и не знала, где спрятан свет дня.
Каждой весной здесь погибало несколько незадачливых туристов. Именно в этом месте раз в несколько месяцев появлялись огромные волны, которые смывали начисто всех, кто оказывался на плато. Испуганные люди не могли справиться с ними и с сильным течением и постепенно в бесплодной борьбе теряли силы, а океан тем временем относил их дальше от берега. Потом вертолеты по несколько дней кружили над водой в поисках тел, но никогда никого не находили: океан легко прятал следы своих преступлений, поглощая тела, словно бумагу. Юлия все это знала. И тем не менее стала жертвой обманчивой, злой стихии.