На краю моей жизни

Рейш Николь

Но Сидни лишь рассмеялась своим звонким смехом и откупорив еще одну бутылку вина, наполнила наши бокалы. Мы выпили «за любовь» и похоже на этом мне пора остановится. Комната перед моими глазами начала вращаться и обсуждение Макса с девочками мне перестало казаться плохой затеей, а наоборот вполне забавной и весьма интересной.

– Эх, и все же он - чертовски горяч...

– Чертовски горяч?
– Заплетающимся языком, словно мне в него вкололи сильную дозу обезболивающего и он теперь онемел, переспросила я.
– Да он сам огонь. При виде него мои трусики сами собой сползают

вниз и от встречи с полом их спасает только тот факт, что я ношу джинсы.

Наступила гробовая тишина. Если бы сейчас было лето, и в комнату каким бы то чудом попала муха, все бы отчетливо слышали ее передвижение. Мое последнее слово словно повисло в воздухе и я частично его ощущаю. Девушки, все как одна замерли и по-моему перестали дышать.

И тут моя душа уходит в пятки, потому что за моей спиной я слышу бархатный, сексуальный голос своего босса.

– Дамы...

Но все молчат, тишина гулким звоном отдается в моих ушах. Каждая из нас находится в полнейшем ступоре. Я словно украла три миллиона долларов в банке, и меня только что скрутила полиция. Мне так стыдно, и если бы я не была так сильно пьяна, я бы обязательно расплакалась. Медленно, не делая резких движений, я поворачиваюсь на голос. Макс не спеша проходит на кухню и наполняет свою кружку горячим кофе. Он стоит к нам боком, но я все равно вижу, что он улыбается, ели сдерживая себя, чтобы не засмеяться.

Боже, какой позор, мне хочется провалиться сквозь землю, но вместо этого я медленно, тихонечко сползаю на пол между диваном и кофейным столиком. Благо все девушки сидели на диване, подобрав под себя ноги, иначе я бы там не поместилась. И я уж было подумала, что незаметно спряталась в укрытие, но тут я задеваю рукой тарелку с фисташками и они рассыпаются по полу. Черт!

– Макс, вообще-то подслушивать не хорошо.
– Первой из ступора вышла Сидни и решила, что лучшая защита - это нападение.

– А мне и не пришлось, оказывается у нас в студии отличная акустика.
– Я не вижу, что делает Макс, но слышу, как открываются и закрываются шкафчики.

– И с какого именно места ты слышал наш разговор?

– Ммм, вроде как там было что-то про кондитерский магазин.
– Задумчиво говорит Макс и я слышу, его шаги, направляющиеся в сторону двери.

– Макс!
– Возмущается Сидни, но больше как видно не находит, что сказать.

Макс выходит из комнаты, но сразу же возвращается.

– И, Ари? Пожалуйста, собери все, что уронила.
– И я прекрасно понимаю, что он имеет в виду не рассыпанные по полу фисташки. От стыда я прячу лицо в ладонях, хотя прекрасно понимаю, что под столом меня никто не видит, и это лишь пустая трата энергии. Как только хлопает дверь его кабинета мы начинаем дико и безудержно смеяться. Вот это провал из всех провалов.

– Черт, я не знала, что он здесь. Я своими глазами видела, как он уходил.
– Виноватым голосом прошептала Сидни.
– Простите.

– Трейси?
– Простонала я, по-прежнему прижимая ладони к глазам.

– Да?

– Ты готова принять меня в свой клуб позора?

– Ари, ты была автоматически зачислена в него две минуты назад.
– Рассмеялась девушка, от чего мне стало еще паршивее.

Кажется я не смогу справиться с этим позором и мне придется искать новую работу. Просто отлично, и вот надо было мне раскрывать рот?

В районе двух часов ночи девушки разбрелись по домам, оставив меня и Сидни наедине с кучей мусора и пустых бутылок. Мой провал понемногу выветривался из памяти, но чувство стыда осадком сидело на шее, прижимая меня тяжелым весом к полу. И как я не старалась смахнуть это чувство, оно словно цепкими когтями впилось в мою тонкую, почти прозрачную кожу.

Часы показывали три часа ночи, когда наконец-то весь мусор был запихнут в черные мусорные пакеты. Я плюхнулась всем весом своего тела на мягкий, кожаный диван, перевернувшись на спину, накрыла холодными руками свое лицо. Никогда бы ни подумала, что от развлечений, общения и еды можно до такой степени устать.

– Такое чувство, что я прямо сейчас отключусь и просплю неделю.
– Слегка подсевшим от большого количества смеха голосом сказала я Сидни, которая улеглась на противоположной стороне дивана, ее макушка касалась моей.
– Я на семьдесят процентов уверена, что усну по дороге домой. Стоя. В самом темном углу парка. На радость маньякам и насильникам.

Легкая вибрация прошлась по дивану, моя подруга тихо рассмеялась.

– Так давай останемся здесь.

– И как мы будем спать? Ляжем в позе эмбриона? Твои ноги, так же как и мои наполовину свисают с дивана. Вот завтра утром будет радость, когда каждый миллиметр тела будет адски болеть. В дополнении к головной боли.

Подруга на секунду задумалась, нервно постукивая пяткой по полу.

– Черт, ты права.

– Я предлагаю Ари переночевать у нас.
– Меня словно молния ударила, каждая мускула на моем теле напряглась и превратилась в камень, я задержала дыхание, в то время, как мурашки покрыли мою бледную кожу.

– Нет!
– Резким движением я села, и все перед глазами превратилось в размытое пятно, мир покачнулся и мне пришлось ухватиться за спинку дивана, чтобы не очутится на полу.

– Нет?
– Переспросил парень, вопросительно поднимая свою четко очерченную бровь. Я кивнула в ответ, словно китайский болванчик.
– И что ты тогда предлагаешь?

– Я?
– Я перевела взгляд с парня на его сестру и снова повернулась к парню. Каждая извилина моего мозга сейчас со скрежетом обрабатывает информацию и отчаянно придумывает выход из ситуации.
– Я пойду домой...

– Одна? Посреди ночи?
– Удивленно переспросил Макс, я кивнула, а он сказал, как отрезал: - Нет!

– Тогда останусь здесь.

– И будешь спать скрючившись на этом диване? – Обескуражено заметил Макс, а потом во весь голос добавил: - Нет!

– Боже, я пойду и лягу на лавочке!
– Кровь в моих жилах закипела, я встала с дивана и с вызовом посмотрела на Макса.

– Ариадна, не выдумывай. Идем к нам. Мы живем вниз по улице, идти от силы пять минут. До твоего дома почти час. Тут даже думать не о чем. – В голосе Макса слышалась усталость, несмотря на то, что он изо всех сил старался выглядеть бодрым.
– Мы бы уже были там, если бы ты не упрямилась. Так что идем.