На краю Ойкумены(сб.)
Шрифт:
Пандион вспомнил, что им было запрещено приближаться к окруженной рвом изгороди, и замолчал, досадуя на себя за промах. В это время Кидого позвал друга – негр оказался под длинным навесом, где работали несколько человек. Пандион увидел там гончарную мастерскую – мастера повелителей слонов изготовляли большие глиняные горшки для зерна и пива.
Кидого не утерпел. Взяв большой ком хорошо размешанной влажной глины, негр уселся на корточки, поднял глаза к тростниковому потолку, подумал и принялся лепить уверенными движениями своих больших, истосковавшихся по любимой работе рук. Пандион следил за работой
Вот твердо стали на почву толстые ноги, слон поднял голову с вытянутым вперед хоботом. Кидого нашел несколько палочек и, воткнув их веером, вылепил на этой основе раскинутые в стороны перепончатые уши. Восторженные восклицания послышались… и смолкли. Один из гончаров незаметно вышел из-под навеса и исчез.
Кидого работал над задними ногами слона, не замечая, что в круг собравшихся зрителей вошел вождь – старик с длинной, худой шеей, с массивным крючковатым носом и маленькой поседевшей бородкой. На груди вождя Пандион увидел красный камень на золотой цепи – это был один из главных учителей слонов. Старик молча следил за окончанием работы негра, Кидого отошел, потирая запачканные в глине ладони, улыбаясь и критически осматривая фигуру слона высотой в локоть. Горшечники одобрительно завопили. Старый вождь поднял тяжелые брови, и шум утих. Старик с видом знатока притронулся к мокрой глине, потом сделал Кидого знак подойти к нему.
– Ты, я вижу, мастер, – многозначительно произнес вождь, – если легко и просто сделал то, чего не может ни один из нашего народа. Отвечай: можешь ли ты сделать такое же изображение, но не слона, а человека? – И вождь ткнул себя в грудь.
Кидого отрицательно замотал головой. Вождь помрачнел.
– Но среди нас есть мастер лучше меня, мастер далекой северной страны, – сказал Кидого. – Твое изображение может сделать он. – Негр указал на стоявшего поблизости Пандиона.
Старик повторил свой вопрос, обращаясь к молодому эллину. Пандион увидел умоляющие глаза друга и согласился.
– Только знай, вождь, – сказал Пандион, – на моей родине высекают фигуры из мягкого камня или вырезают из дерева. Здесь у меня нет ни инструментов, ни камня, я могу тебя сделать только из этой же глины. Вот так… – И молодой эллин провел ребром ладони поперек груди. – Глина скоро высохнет и растрескается, твое изображение простоит лишь несколько дней…
Вождь улыбнулся.
– Я хочу только посмотреть, что может сделать чужеземный мастер, – сказал старик. – И наши мастера пусть посмотрят.
– Хорошо, я попробую, – отвечал Пандион. – Но тебе придется сидеть передо мной, пока я буду работать.
– Зачем? – удивился вождь. – Разве ты не можешь лепить, как он? – Старик показал на Кидого.
Пандион замялся, подыскивая слова.
– Я сделал просто слона, – вмешался в разговор Кидого. – Но разве ты, учитель слонов, не знаешь, что один слон не походит на другого? Только незнакомому с ними человеку слоны кажутся все, как один.
– Ты сказал
– Вот, – подхватил Кидого, – чтобы сделать такого слона, я должен видеть его перед глазами. Так и мой товарищ: он сделает не просто человека, а именно тебя, и ему нужно смотреть на тебя при работе.
– Я понял, – сказал старик. – Пусть твой товарищ приходит ко мне в час дневного отдыха, и я буду сидеть перед ним.
Вождь удалился. Гончары поставили глиняное изображение слона на деревянную скамейку. Любопытные жители всё прибывали.
– Ну, Пандион, – сказал Кидого другу, – в твоих руках наша судьба. Если твоя статуя понравится вождю, повелители слонов помогут нам…
Молодой эллин кивнул головой, и оба друга пошли к дому, провожаемые толпой детей, следовавших по пятам за странными пришельцами.
– Ты можешь говорить? – спросил вождь, откинувшись на высоком неудобном сиденье, в то время как Пандион торопливо накладывал принесенную гончаром глину на толстый обрубок дерева. – Это не помешает твоему делу?
– Могу, только я плохо знаю ваш язык, – отвечал Пандион. – Я не смогу понять всего, что ты скажешь, и буду отвечать тебе малыми словами.
– Тогда позови твоего друга, жителя приморских лесов; пусть он будет с тобою. Мне скучно сидеть подобно безъязычной обезьяне!
Явился Кидого и уселся, поджав ноги, у стула вождя, между стариком и Пандионом. С помощью негра вождь и эллин смогли довольно свободно беседовать. Вождь расспрашивал Пандиона о его земле, и Пандион проникся доверием к умному, много повидавшему повелителю слонов.
Пандион рассказал старику о своей жизни на родине, о Тессе, о путешествии на Крит, рабстве в Та-Кем и своих намерениях вернуться на родную землю. Он говорил, пальцы его лепили, а Кидого переводил все сказанное.
Скульптор работал с особенным вдохновением и упорством. Статуя вождя казалась ему указательным столбом в гавань его родины. Воспоминания разожгли нетерпение, остановка у повелителей слонов опять томила молодого эллина.
Старик вздохнул и пошевелился: он, видимо, устал.
– Скажи мне что-нибудь на своем языке, – вдруг попросил старый вождь.
– То элленикон элефтерон! – громко произнес Пандион.
Странно зазвучали здесь, в глубине Африки, слова, которые так любил повторять его дед, рассказывая мальчику Пандиону о славе и героях родного народа.
– Что ты сказал? – переспросил вождь.
Пандион объяснил, что эти слова выражают мечту каждого жителя его страны: «эллинское свободно».
Старик задумался. Кидого осторожно заметил Пандиону, что вождь устал и на сегодня хватит.
– Да, довольно! – поднял голову учитель слонов. – Приходи завтра. Сколько дней тебе еще нужно?
– Три дня! – уверенно сказал Пандион, несмотря на предостерегающие знаки Кидого.
– Три дня – это ничего, я потерплю, – согласился старик и поднялся с сиденья.
Пандион и Кидого обернули глину мокрой тканью и убрали в темную кладовую, рядом с домом вождя.
На второй день оба друга рассказали вождю о Та-Кем, его могуществе, исполинских постройках. Старик хмурился, но слушал с интересом. Когда Пандион упомянул об однообразии узкого мира египтян, вождь оживился.