На краю пропасти
Шрифт:
Далеко ходить не пришлось. Коридоры наводнили затаившиеся защитники поселения. На одного из них Яр и наткнулся, не ожидая такой встречи. Боец тихо стоял в полутёмном закутке и направлял помповое ружьё в сторону пулемётных выстрелов, дожидаясь, когда нападающие сами выйдут на него. Но на него вышел Яр, вернее — налетел. Не успев затормозить, врезался в спину. Боец от неожиданности нажал на спусковой крючок, грохнул выстрел. А юноша дёрнул руку с дробовиком вниз, второй схватил противника за лицо и, потянув, впечатал бойца затылком в деревянную стену. Раздался треск дерева, мужчина задёргался, не
— Что? — Семён в недоумении уставился на ствол. Он не ожидал, что оружие отдадут именно ему и придётся геройствовать. Поэтому попытался протестовать: — Мы так не договаривались…
— Бери! Ты лучше знаком с этими ружьями. Или хочешь обратно в камеру?
— Ну, спасибо тебе, мил-человек! — Волкову ничего не оставалось, как принять ружьё. Сделал он это с кислой миной и без всякого желания.
— Всегда пожалуйста! — радостно прошептал Яр.
— Ладно, — вздохнул Семён и повернулся, прикладывая ружьё к плечу. — Смотри, как действуют профессионалы…
Волков выпрыгнул из-за угла, выстрелил, передёрнул цевьё и снова выстрелил, сразу же нырнув в другой коридор. Из-за баррикады раздался только один выстрел, в стене образовалась дыра, затем послышался звук перезарядки и резкий шёпот.
— Денис! Денис! Твою ж мать!
Семён не стал дожидаться, когда боец уверится в смерти своего напарника, и прыгнул обратно к Яру, ещё раз выстрелив в направлении мешков с песком. Послышался приглушённый крик боли и матюги.
— Давай, Яр! Они могут выйти! Беги!
И юноша бросился по узкому трёхметровому коридору, преодолев его в два прыжка, перемахнул с наскока через мешки и врезал раненому ногой в лицо. В этот момент дверь скрипнула, приоткрываясь. Видимо, защитники решили выяснить, что происходит снаружи, и послали вперёд молодого, который, открыв дверь, первым делом просунул в проем ствол ружья. Яр, не останавливаясь, толкнул дверь, прищемив руки бойцу. Человек за ней закричал и выронил оружие. Яр ещё несколько раз приложил его дверью, протянул руку и поднял дробовик. Внутри раздались выстрелы. Пули выбивали холмики в толстой стали двери, но пробить её не могли. Отставшая от резкого удара старая краска хлопьями летела на пол. Покалеченный боец стонал, зажатый дверью. Он скорчился внизу, плакал, понимая, что свои же стреляют, пока он находится на линии обстрела, и кричал:
— Хватит! Хватит!
Подошёл Семён. Он просунул ствол сквозь дверной проём и приставил его к голове парня так, чтобы все внутри видели это.
— Он под прицелом! Бросайте на пол оружие!
Последовало недолгое молчание, затем неуверенный голос спросил:
— Семён, ты, что ли?
— А то! Колян, открывай! Я никого не трону, смоюсь тихо под шумок…
— Смоюсь? Да ты в своём уме? Нас за тебя на куски порежут! Стой, где стоишь, и, может, тогда…
— Что, Колян? Тогда замочат меня эти пришлые? Так?
— Не-е-е… Их скоро схватят, и ты вернёшься. В камеру обратно, — за дверью в два голоса заржали. — Наивный ты, Волк, слинять захотел! Никуда ты отсюда не уйдёшь.
— Слышь, Колян? — Волков ещё раз попробовал уговорить обороняющихся. —
— Да какой я тебе друг, Волк позорный! Что ты там мне несёшь? Хватит ссать в уши, а не то сам тобою зай…
Прогремел оглушительный взрыв, заставив заткнуться раскричавшегося дозорного. Семён, воспользовавшись замешательством, резко распахнул дверь и выстрелил, но во время перезарядки сам был ранен вторым дозорным. Его бросило к стене, а Яр немедля прыгнул в дверной проём. Нырнул под выстрел, перекувырнулся и в упор пальнул в противника. Того отбросило на стеллаж у стены, после чего тело, оставляя кровавый след, мешком рухнуло на пол.
Яр осмотрелся с ружьём наперевес в поисках второго. Но тут же опустил оружие. Противник с развороченным лицом лежал справа на полу.
Юноша вернулся в коридор, подбежал к Волкову, нагнулся, осматривая раны. Разорвав фуфайку, в груди его обнаружил огромную дыру, пробившую правое лёгкое. Кровь пропитала одежду и местами пузырилась. Семён часто и с хрипом дышал, в уголках рта тоже надувались кровавые пузырьки.
— Сейчас! Сейчас что-нибудь сделаю, — заметался Яр в поисках тряпки, но Семён слабой рукой остановил его.
— Уходи! — задыхаясь, заговорил он. — Бери что хотел, и уходи!
— Нет! Сейчас чем-нибудь заткнём твою дыру, и…
— Чем ты её заткнёшь, придурок? Может, двадцать лет назад и помогли бы мне, но не сейчас… Беги, говорю! Трос на крыше здания, если Игорь твой не тормоз, то он по нему спустится. А там трёхэтажный дом заводоуправления обогнёте… банк будет… а справа обойдёте — пожарная часть, там на авто пересядете. Домчит, покуда колёса держат. Привет передавай… Может, свидимся… — Семён закашлялся, в ране забулькала кровь. — Уходи… Слышишь? — он на время замолк, указывая в сторону возобновившегося пулемётного треска. — Смерть стрекочет… в лучший мир унести меня хочет…
Он снова замолчал, глаза остановились в одной точке, а Яр словно только что услышал приближающиеся выстрелы. Юноша бросился обратно в комнату, отыскал рюкзаки Игоря и девушек, схватил свой лук, винтовку и пару автоматов, что у них отобрали — странно, но их веса он почти не чувствовал. После этого Яр отворил дальнюю дверь и вышел на улицу. Линия низеньких построек уходила вдаль. С литейного цеха на четырёхэтажное здание вдалеке перекинулся еле заметный на фоне серых облаков трос. Наметив путь, юноша зашагал в ту сторону, быстро скрывшись за ближайшим строением.
***
— Чёрт! Что это было? — спросил Алексей, младший из братьев Юдиных, когда взрыв зашатал деревянные постройки. Дерево заскрипело, стены заходили ходуном, но выдержали.
— Хреновина какая-то, — ответил Андрей, поднимаясь с пола. — Надо двигать к выходу, а то мало ли, сложится тут всё, как карточный домик!
— Назад воротаться-то долго очень, — заметил Пётр, выстрелив в выбежавшего из-за угла бойца. — Не успеем.
— Так не надо назад, — Андрей указал в противоположную сторону. — У таких зданий несколько выходов. А цех — не бесконечный. Уже почти до другой стены дошли. Чуть-чуть — и найдём выход.