На краю света
Шрифт:
Софи замолчала на несколько секунд.
– Ты серьёзно?
– Абсолютно. Они выступают в клубе. И этот клуб даже довольно близко к моему дому.
– И ты ещё не купила билеты?
– А с кем я туда пойду?
– Со мной, – уверенно заявила она. – Я поговорю с мамой. У неё есть планы посмотреть Бостон, так что я просто к этому подключусь.
– У тебя есть неделя, чтобы решить этот вопрос.
– Спорим, я справлюсь за день?
Её самоуверенность была настолько заразительной, что я только рассмеялась.
Когда я встретила
– Готова наконец выползти из своей раковины? – спросила она вместо приветствия.
Клуб был маленьким и тесным, с облупившимися стенами и воздухом, пропитанным запахом пива и табака. Толпа была небольшой, но плотно сгруппировавшейся на танцполе. К сцене прижимались несколько девчонок, которые переминались с ноги на ногу, едва сдерживая восторг. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке среди всей этой визгливой энергии, но было что-то такое, что заставляло меня испытывать предвкушение.
Когда The Hollow Lights вышли на сцену, внимание тут же сосредоточилось на нём. Джейден Краус. Высокий, стройный, с мускулистыми руками, которые выглядели сильными, но не слишком подчёркнутыми. Он был в простой чёрной футболке, рваных джинсах и тяжёлых ботинках. В его ушах поблёскивали несколько серебряных серёжек: тонкие кольца и пара штанг. Всё выглядело так, будто он прекрасно знал, как круто он выглядит, и это только усиливало его магнетизм.
На его руках виднелись несколько татуировок, сделанных, кажется, без какого-либо плана. На предплечье – что-то вроде стилизованного скелета с крыльями, как на обложке In Utero, рядом – просто тонкая линия, которая изгибалась без всякой логики. Эти татуировки не казались чем-то значимым. Скорее, они выглядели как результат спонтанных решений: захотелось – сделал.
Когда он взял микрофон, его движения были ленивыми, но в этой небрежности была своя сила. Его голос, хриплый и глубокий, срывался на агрессию в одном моменте и почти шёпотом звучал в другом.
Порой он облизывал губы, и я заметила, как блеснул пирсинг в языке. Это было нечто, что невозможно было игнорировать, и девчонки у сцены тут же взрывались визгами, как будто это был самый сексуальный момент вечера. Я стиснула зубы, чувствуя себя глупо. Неужели они думают, что он не знает, как это действует на них? Конечно, знает. Всё в его движениях говорило, что он в курсе.
Когда первые ноты "Neon Tides" заполнили клуб, я замерла. Это была та самая песня, которую мы слушали с Софи на мостике. Тогда она казалась мне спокойной и обволакивающей, словно приглашала спрятаться от мира. Сейчас же она звучала громче, агрессивнее, будто кто-то кричал мне прямо в лицо: "Проснись!" Я повернулась к Софи. Она улыбалась, но взгляд был сосредоточенным, почти напряжённым.
В какой-то момент его взгляд скользнул по залу и остановился где-то в моей стороне. Я быстро отвела глаза, но почувствовала, как внутри всё сжалось. Это не было каким-то глубоким контактом, но мне показалось, что этот момент – мой. И это
Когда его голос перешёл на шёпот, я почувствовала, как внутри что-то сжимается. Я быстро отвернулась, стиснув зубы. Это просто голос. Всего лишь человек на сцене. Но почему тогда у меня не проходил этот дурацкий ком в горле?
Его движения были плавными, но иногда резкими, будто он чувствовал музыку всей своей кожей. Он часто поправлял волосы, которые падали ему на лицо, и поигрывал микрофоном, словно проверяя, насколько далеко он может зайти в этом своём расслабленном контроле. Я заметила, как его рука скользнула к лицу, быстро вытерев что-то с подбородка, но потом он снова улыбнулся краем губ, явно крайне довольный собой.
Когда песня закончилась, зал взорвался аплодисментами и криками, а я стояла, чувствуя, как сердце колотится быстрее, чем хотелось бы. Я смотрела на сцену, пытаясь понять, что именно меня так зацепило. Девчонки у сцены взрывались визгами каждый раз, когда он поправлял волосы или облизывал губы. Я почувствовала, как мой лоб хмурится. Это выглядело глупо, будто они забыли, что он обычный человек. Но я не могла отрицать, что внутри у меня было нечто похожее, только тихое, почти болезненное.
.– Добро пожаловать в фан-клуб, – сказала Софи, наблюдая за мной.
Я лишь покачала головой, не зная, что ответить.
– Что, он тебя тоже зацепил? – добавила она с лёгкой усмешкой.
– Я не знаю, – ответила я.
– Ну, он в этом хорош, – сказала Софи, пожимая плечами. – Девчонки обожают таких плохих парней с гитарами, он явно не просто так выбрал себе такой образ.
Он даже не знал о моём существовании. Но мне этого и не нужно было. Всё, что я хотела, – это сохранить этот момент, этот взгляд на него, как на далёкую звезду, которая светит только для тебя. Конечно, это было неправдой. Но в 15 лет мне правды и не нужно было.
3. Ева
Кофейня, где мы собрались, была уютной, но в этот вечер казалась странно тесной. Мой лучший друг, Сэм, уезжал. Не на пару недель. Не на месяц. А, возможно, навсегда. Австралия звучала для меня так же далёко, как другая планета.
Он сидел за столом со своими друзьями, смеялся и шутил, будто всё это – просто ещё один день. Я видела, что он волнуется, хотя это почти невозможно было уловить. Его руки слегка дрожали, когда он подносил чашку к губам, и глаза часто возвращались к часам, как будто он проверял, сколько времени у него осталось.
Сэм как всегда выглядел безупречно: светлый льняной пиджак, чёрная водолазка, идеально подобранные брюки. Его волосы были уложены чуть небрежно, но я знала, что на это он потратил как минимум полчаса.
– Ты знаешь, что в Австралии кофе просто потрясающий? – сказал он, облокотившись на спинку стула.
– Потрясающий кофе? Это всё, что ты можешь мне рассказать? – съязвила я, глядя на него с притворным осуждением. – Ты уезжаешь на другой конец света, Сэм. Дай мне что-то более впечатляющее. Чтобы я наконец могла искренне за тебя порадоваться.