На краю тени

Уикс Брент

Еще мгновение, и затих даже стук копыт. Сестра Ариэль покачала головой, не пытаясь догнать беглянку.

«Удачи, Ви. Может, ты еще вернешься к нам, когда захочешь себя вылечить».

Ариэль надеялась, что однажды они сядут вместе у себя в Часовне и посмеются над тем, что натворили сегодня. Хотя вряд ли. Только не после того, что Ви сейчас отмочила. Страстные женщины склонны ненавидеть таких, как сестра Ариэль. Или по меньшей мере ненавидят, когда ими хладнокровно манипулируют, — но разве у Ариэль был выбор?

— Теперь ты, — поворачиваясь, сказала она, —

мой бессмертный воин. Как у тебя все устроено?

— В последний раз я тебя не видел, — сказал Кайлар Волку. — Решил, что, наверное, мы с тобой в расчете.

Волк сидел на троне в Преддверии тайны. Желтые глаза светились, оценивая Кайлара. Смутные призраки, населявшие расплывчатый зал, бормотали что-то недоступное слуху Кайлара. Он не чувствовал пола под ногами. Не видел призраков, когда смотрел на них в упор. Не мог сказать, есть ли вообще у зала стены. Кожу покалывало, но Кайлар не мог определить, жарко здесь или холодно. Не чуял запахов. Кроме собственного голоса, ничего не слышал. Чувствовал, что за гранью слуха есть шум, голоса, шарканье ног, однако лишь интуитивно. Он пребывал вне тела, но как-то захватил с собой отдельные чувства, да и на те нельзя было положиться. Здесь ясно виделось одно: Волк и две двери. Одна деревянная, с железным запором; другая — золотая, по краям которой пробивался свет.

— Я был так взбешен, что видеть тебя не мог, — ответил Волк.

Он и сейчас не выглядел счастливым. Кайлар не знал, что и сказать. Взбешен? Но почему?

— Пятьдесят лет понадобилось Акелусу, чтобы наскрести три смерти. Тебе хватило полугода, даже меньше. Ты взял деньги за смерть. Деньги! За то кощунство мало заплатил? Когда же ты хоть чему-то начнешь учиться? — спросил Волк.

— О чем ты?

Кайлар почувствовал, что призраки — те иллюзорные люди, набившиеся в зал, — притихли.

— Ты мне надоел.

— Я не…

Волк поднял палец, весь в шрамах от ожога, и Кайлар вмиг умолк.

— Однажды Акелус тоже взял деньги после того, как умерла его первая жена. До той поры, думаю, он по-настоящему в свое бессмертие не верил. Потом взял деньги вторично и сделал кое-что похуже. Вот тогда я и показал ему, какова цена. Его это остановило, и тебя остановит. Будешь продолжать упорно транжирить жизни, я заставлю тебя пожалеть о каждом дне твоей бесконечной жизни.

Дурной сон какой-то. Суровый трибунал, требующий от Кайлара соблюдения норм, которых он не понимал, объявляет его виновным. Неясные, но бдительные силуэты; двери Приговора; угроза правды, которую не вынести. Надо бы встряхнуться, ущипнуть себя — вот только не за что, нет тела. Его ведь убили.

— Я не знаю, о чем речь. Чего от меня хотят, черт возьми? — резко спросил Кайлар. — В чем обвиняют?

В строгих золотистых глазах вспыхнул свет, и мир сплющился. Перспектива изменилась, и Кайлар вдруг почувствовал себя неловко, потерял координацию. Толстый, с пухлыми короткими пальчиками, он сидел на маленьком стуле. Голова, невыносимо тяжелая, наполнилась плачем и криками. Размахивая ручками и суча ножками, он вдруг понял,

что крики — его собственные.

Кайлар снова был в теле, но — чужом. Он стал ребенком. Седовласый человек, теперь великан, держал перед ним ложку с манной кашей.

— Ши-и-ре рот! — напевал Волк, поднося ложку с кашей к лицу Кайлара.

Кайлар захлопнул рот, сжал губы. Крики прекратились. Свет снова вспыхнул, и он вновь очутился в своем теле. Человек улыбнулся — хищно, по-волчьи.

— Ты всего лишь толстый, неуклюжий ребенок в стране великанов. Нет чтобы есть — закрываешь рот. Говоришь, когда должен слушать. Кому ты такой нужен? Ты отвергнешь любой мой ответ. Так зачем тратить время? Ты так же заносчив, как и твой учитель, однако в тебе нет ни крупицы его мудрости. Я нахожу тебя неполноценным.

— Что же мне делать?

— Стараться. Чтобы стать лучше.

Где-то в душе Ариэль хотела замедлить то, что происходило в теле Кайлара. Судя по всему, он почти здоров. Стрела в груди покачнулась и начала смещаться. Потом задрожала и стала подниматься из тела, будто кто-то выдавливал ее изнутри.

Наконечник стрелы, звучно чмокнув, пробил кожу, уже исцеленную вокруг древка. Стрела упала в сторону. Ариэль схватила ее и положила в мешок, к золотой пластине — для дальнейшего изучения.

Кожа над сердцем Кайлара, только что порванная стрелой, срасталась на глазах. Какие-то мгновения — и она вновь стала гладкой, без шрамов. Сестра Ариэль потянулась к телу магией, но стоило ей дотронуться, как магия впиталась без остатка. По его телу пробежала дрожь, сердце забилось. Не сразу, но поднялась грудь, и Кайлар сильно кашлянул, выплевывая из легких сгустки крови. Вскоре кашель прошел. Сестра Ариэль попыталась наблюдать, не трогая тела, но потоки магии менялись так быстро, что она перестала их понимать. Ариэль поднесла руку близко к Кайлару. Воздух был холодным. Трава под ним стала белой и пожухла.

Тело Кайлара словно всасывало энергию в любой форме. А если бы он лежал в холодной, темной комнате? Лечение бы прекратилось? Каким образом, черт возьми, он превращает энергию в магию? Как вообще это делает, да еще без сознания?

О боги! Если изучить такого человека, сестры смогут узнать даже о загробной жизни. Они давным-давно отказались от этих попыток, считая, что знание лежит вне области проведения опытов. Кайлар может все изменить.

Ариэль собрала магию в белый шар на ладонях и поднесла к телу Кайлара, наблюдая, как она впитывается подобно воде в песок.

Удивительно.

Вот загадка, решению которой можно посвятить всю свою жизнь.

Остатки магии исчезли с ладоней, и Кайлар открыл глаза.

Сестра Ариэль подняла руки.

— Я не причиню тебе вреда, Кайлар. Ты меня помнишь?

Он кивнул. Глаза рыскали по сторонам, как у дикого зверя.

— Что ты здесь делаешь? Что случилось? Что ты видела?

— Я видела тебя мертвым. Теперь ты снова жив. Кто тебя убил?

Казалось, он выдохся. Слишком устал или слишком растерян, чтобы отрицать очевидное.