На круги своя

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С самого начала командировка складывалась неудачно.

Как обычно на стыке зимы и весны погода стояла отвратительная. Москва не принимала, и Алексей почти сутки провел в аэропорту. Уехать, переждать дома не было никакой возможности – рейс не переносили, а без конца откладывали: на час, на два, снова на час, потом до трех ночи… Вылетели только под утро.

Дальше, от Москвы, Алексей добирался, как всегда, электричкой. Не выспавшийся, с головной болью, он

все же успел к концу рабочего дня. И вдруг выяснилось, что необходимая документация еще не готова, а значит, акты подписывать нельзя, гостиница не забронирована, и вообще – его ждали, оказывается, только через неделю.

Алексею было уже все равно. Он пытался вяло ругаться, со слабым удовлетворением чувствуя на это неоспоримое право – в конце концов, он не самочинно прилетел, а по вызову! И называл при этом номер соответствующей телетайпограммы… В свою очередь главный инженер, вежливо улыбаясь и поминутно разводя руками, извинялся, признавал, что недовольство его вполне справедливо и обосновано, говорил, что виновный в этой накладке будет, разумеется, наказан, а попутно давал понять, что он, главный инженер, ничуть не обижается на его, Алексея, резкие слова…

Оба прекрасно знали, что в любой большой и сложной работе подобные издержки почти неизбежны, и ничего не остается, как принимать случившееся, как оно есть. Каждый видел, что его собеседник тоже это понимает, но положение обязывало, и вот один устало возмущался удивительнейшей безответственностью, а другой так же устало ссылался на разные объективные причины. Алексей и главный инженер знали друг друга не первый год, однако служебный ритуал соблюдался ими неукоснительно.

Гостиница, разумеется, нашлась. Без крыши его не оставили, устроили в резервном номере – одноместном, шикарном: со спальней, кабинетом и, на удивление, не очень дорогом.

Назавтра Алексей позвонил к себе в КБ. Начальство особенно не удивилось ситуации, командировку продлило и приказало ждать и, по возможности, подгонять. Не мотаться же взад-вперед, за тысячи километров!.. Тем более, что местные товарищи клятвенно заверяли – все будет оформлено за неделю, никак не больше.

Два дня Алексей, памятуя приказ подгонять, аккуратно являлся к началу рабочего дня. Помочь, конечно, он никому и ничем не мог, скорее мешал. Недаром все три завлаба, от которых зависел конечный результат и к которым он поочередно заходил, чуть не зеленели от одного его вида. На третье утро его в вестибюле перехватил главный инженер. Они снова поулыбались друг другу, справились о здоровье и прочем, и главный без всяких экивоков сказал, что ждет Алексея здесь, в этих стенах, не раньше вторника будущей недели. «Алексей Миронович, прошу – не отвлекай, ради Бога, людей от работы, не нервируй. Все сделаем ко вторнику – мое слово!»

…По утрам, позавтракав в гостиничном буфете, Алексей садился в электричку. Через час с небольшим он уже был в Москве и отправлялся до позднего вечера бродить по улицам – просто так, без всякой цели, радуясь нечаянному отгулу. Ведь, по правде говоря, в последнее время он не видел ни суббот, ни воскресений: запускали в серию новое изделие.

Как-то к вечеру он вышел на Комсомольскую площадь, и тут у него мелькнула совершено шальная, на первый взгляд, мысль. А что?.. Время есть, денег должно хватить: очень кстати перед командировкой пришлась квартальная премия и тринадцатая зарплата. Документы

с собой, а в гостиницу и главному, чтобы не беспокоились, можно позвонить. А когда еще подвернется такой случай!

И Алексей решительно направился к Казанскому вокзалу.

Утром следующего дня с тревожным и трепетным чувством ожидания чего-то радостного Алексей вышел на привокзальную площадь города своего детства. Отсюда он уехал в институт – и больше не вернулся. Каникулы не в счет. А потом родители вышли на пенсию и обменяли квартиру, перебравшись в тепло, поближе к морю. Уже после института, в свой первый трудовой отпуск он все же заглянул сюда, но не пробыл и недели. Все друзья и знакомые тоже разъехались – кто был на учебе, кто в армии, кто-то перебрался в другие края в поисках лучшей жизни… С двумя одноклассниками Алексей еще какое-то время переписывался и знал, что потом, правда, многие вернулись…

Еще в поезде Алексей порадовался, что прихватил в командировку старую записную книжку, от корки до корки заполненную адресами. Он сел в такси и назвал сразу оба адреса тех давних друзей.

Первый дом оказался неожиданно близко, в нескольких минутах езды, второй – в новом, незнакомом Алексею микрорайоне на окраине. Из машины он не выходил: в это время все наверняка были на работе. Эта поездка получалась у него вроде рекогносцировки…

Он попросил водителя притормозить у старого универмага.

Раньше здесь был центр города, теперь же он, видимо, переместился дальше по проспекту, в сторону многоэтажных построек, широких улиц и новых скверов с чахлыми деревцами-прутиками.

Алексей вышел из машины и огляделся. Двух- и трехэтажные дома показались ему незнакомыми. Быть может, из-за непривычной расцветки фасадов?.. И на вид они казались ужасно старыми. А между тем строились буквально у него на глазах.

«Впрочем, – с некоторым удивлением подумал Алексей, – почему бы им не быть старыми? Сколько они уже стоят – лет тридцать? Тридцать пять?»

Он медленно пошел в сторону центрального телеграфа. Хорошо – не лето. Деревья хотя и поднялись выше крыш, но голыми ветвями не заслоняют домов. На прохожих Алексей не обращал внимания, они явно мешали его попыткам воспринять город таким, каким тот был много-много лет назад.

Алексей проходил по улицам, и с каждым пройденным метром город все больше и откровенней раскрывался перед ним. Все явственней сквозь наносную, временную, изменчивую городскую косметику – вывески, рекламу, киоски-аквариумы, навесы на остановках – проступал истинный облик города. Забытый, но теперь при первом же взгляде вспоминаемый.

Город постепенно признавал его за своего, и тихо, ненавязчиво, подбрасывал новые и новые воспоминания. Алексей улыбался про себя, с позиций взрослого, опытного человека оценивая давние наивные радости, жизненно важные, как тогда казалось, проблемы, снова переживая крупные и мелкие огорчения и неудачи.

Воспоминания наплывали все шире и шире, они шли густым потоком, беспорядочно цепляясь одно за другое, но – странное дело! – они совсем не будоражили его. Наоборот, становилось спокойно и радостно на душе, легко и умиротворенно. Былые восторги и неприятности, драматические коллизии и высокие юношеские мечтания ныне перемешивались с повседневными тогдашними нейтральными событиями и сейчас были одинаково дороги своей прошедшестью.