На Крыльях Надежды : Проза. Избранное
Шрифт:
С этими словами человек в белом халате склонился надо мной и как-то полу-злорадно, что ли, улыбнулся.
– Вот сейчас мы поставим вам клизмочку, Иван Петрович, и все ваши болезни - и он ухмыльнулся снова - и все ваши болезни - они пройдут …
01.01.2006
Когда спадает пелена
Он был президентом страны.
Крупное технологически развитое государство. Военная техника, ресурсы земли - всего было в избытке. Новейшее бактериологическое оружие, державшее в страхе соседей - один раз он даже издал постановление об
Демократическим … Глупцы! Жалкие либералишки, благодетели народа! Нет, они просто еще не знали силу абсолютной власти. Тотальная диктатура, полный контроль над словом и даже мыслью каждого жителя твоей страны … пиршество для прихоти! Все научные умы, мобилизованные на разработку еще более устрашающих и грозных видов вооружений … Единоличное принятие всех важнейших решений, воля казнить и миловать … Ежедневные воспеваемые тебе в каждом доме, каждой квартире гимны … - еще бы!
– ведь наказание провинившимся – смерть … мгновенная и мучительная смерть под концентрированным потоком плазмы.
Недовольных не было … не было недовольных, стремящихся хоть чем-то заявить об этом … Психо-генераторы, разбросанные по границам этой страны, не зря делали свое дело - теперь он волен заставлять людей думать так, как ему было надо и тогда, когда ему надо. Психические волны полного разнообразия, последнее изобретение психофизики - и человек в твоей полной власти. Вызывай хоть бурную радость, хоть истерику, хоть предельную агрессию, после которой вооруженный новейшими “примочками” военной технологии, человек становился чуть ли не универсальной машиной разрушения …
Он мог делать все. И он наслаждался этим.
Утопил в крови вспыхнувшее в соседнем островном государстве восстание. Оставил безжизненную пустыню на южных окраинах страны, куда посмели вторгнуться орды врага - такая же белесая пустыня осталась и на всей территории напавшего государства. Грозился скинуть на не желавшего уступать удобные торговые города соседа новейшую разработку психо-нейтронной бомбы, сведя на нет весь интеллектуальный потенциал государства упрямца - тот уступил очень быстро, лишь только стал свидетелем демонстрации ее возможностей в малых масштабах …
Ему принадлежало все. Все под ним - он над всем. Он был президентом страны …
* * *
Писк механики. Красные чеканные слова на экране X-дисплея - “Ваш счет пуст. Оплатите работу автомата, пожалуйста”. Черт! Конец …
Медленно отцепляемые от тела сенсоры и датчики, снятый с головы нейро-импульсный шлем. Все. Конец игры …
Вертящаяся в голове одинокая мысль: “есть”. Так … где тут еда? Он повертел головой в стороны. А, вот же … как раз рядом с терминалом. Воткнутая в вену игла … очень скоро питательный раствор всосется и разнесется кровью по организму - этого должно хватить на несколько дней. Должно … пронзительный звуковой сигнал … готово. Он вытащил иглу.
Так … он обшарил карманы. Двадцать кредиток … мало … только на шестьдесят-семьдесят часов … блин … ну ладно.
Вновь одеваемый шлем. Кучи проводов и контактов, прилаживаемые к телу. Жетон, вложенный в жадно захватившую его машину … Удовлетворенный писк механики.
Старт. Виртуальный мир не ждет.
* * *
Освещаемые фонарями улицы города. Вывеска над одним
Очередной терминал … Оплетенный механикой дергающийся человек. Поток слюны, медленно стекающий на пол … Лица не видно - его скрывает небольшой шлем. Писк аппаратуры …
Он был главой крупнейшей мафиозной структуры …
02.06.2003
Критик
Ты - против. Всегда был и планируешь оставаться и впредь.
Ты был против такого огромного количества вещей, что уже давно перестал вести им счет. Ведь когда ясно направление, отдельные фрагменты пути становятся уже не столь важны, верно?
Ты был против политиков с момента поступления в институт, а, может быть, даже еще пребывая на школьной скамье - все они казались тебе такими мелочными и недальновидными засранцами, что терпеть их просто не было мочи. Именно поэтому ты всегда столь ревностно смотрел многие их выступления, внутренне споря и дискутируя с каждым и со всеми одновременно, какой бы монолог они не вели с тобой с экрана твоего телевизора. Ты был хорошей аудиторией.
Если тебе не изменяет память, ты был против всей образовательной системы с самого момента попадания под ее жернова - накопленные человечеством “знания” всегда казались тебе грудой немыслимого хлама и совершенно бессвязных фрагментов информации, больше напоминающих непереваренные остатки пищи ума какого-нибудь очередного популярного ученого, дерзнувшего наваять на коленке школьный учебник. Школьная система казалась тебе чудовищной пыткой и форменным издевательством над здоровым детским желанием бегать, плясать, резвиться и радоваться жизни. Но тебе во что бы то ни стало было нужно поступить в институт - и ты послушно сидел за школьной партой и домашним рабочим столом дни и ночи напролет. Ты был хорошим учеником.
Конечно же, ты был против множества современных тебе ваятелей безвкусия, что каким-то немыслимым образом и поправ все законы человеческой совести и безгрешности решили пролезть по головам других на самосотворенный олимп, по недальновидности спутав его с болотом. Творчество многих из них ты считал попсой, совершенно не заслуживающей ничьего внимания. Может быть, именно поэтому ты столь часто упоминал о них в разговорах с твоими друзьями, часто сокрушаясь о том, что искусство почти убито. А что сделал ты для его возрождения? Ты был хорошим критиком.
Да, разумеется, ты никогда не встречал непродажных чиновников, потому что это оказалось бы столь губительно для лелеемой тобой картины праведного несогласного, нещадно обличающего врагов и, собственно, вполне удовлетворяющегося лишь этим. Ты кричал в уши глухим и писал жалобы на слепых для безразличных. Ты рубил одну голову монстру, и на его месте тотчас же появлялось две новых. Были, конечно, и светлые головы, которые не давали плодиться гадливым и ядо-дышащим рядом с собой - но ведь когда рубишь с плеча, не смотришь на дела и в душу, верно? Этим, собственно, все и заканчивалось - система брала верх, истощая твою решимость и мужество. Поэтому однажды ты плюнул на них всех со всех видимых тебе колоколен - этакий прощальный реверанс в сторону монстра. Монстр услужливо оскалился всеми сохраненными к моменту гадливыми головами. Ты был замечательным винтиком в механизме бюрократической махины.