На ладожских ветрах
Шрифт:
А л и к . Ну и что?
С л а в а . А то, что тебе… придется выметаться.
А л и к . Дашь денег на кино, а еще лучше в кафе посидеть – уйду, а так – ни за что.
С л а в а . Посмотрим.
А л и к . И смотреть нечего. Тебя одного нельзя оставлять, черт знает, чего натворишь…
С л а в а . И натворю. Завидно? Вообще-то ты суешься не в свои дела, как бы по носу не схлопотать.
А л и к . Это дело очень даже мое. Жанна – хорошая девушка, но, увы, не для тебя…
С л а в а . Какой же ты дурачок.
А л и к . Дурачки, к твоему сведению, как
С л а в а . Ты решил, что настал именно такой момент?
А л и к . В том-то и дело…
С л а в а . Принимаю к сведению, но на большее не рассчитывай. А теперь помолчи.
А л и к . Молчать не стану. Не могу молчать. А тебе зачем, чтобы я молчал? Думать будешь?
С л а в а . Буду.
А л и к . Ну, думай, думай. А я буду тебе рассказывать, что будет потом, когда ты женишься. Хотя, зачем рассказывать, ты и сам знаешь. Первым делом у тебя пойдут дети. Никогда не подозревал, что ты такой чадолюбивый. Но только учти, от меня не избавишься, я решил с вами жить всегда. Стану ухаживать за твоими детьми… В детстве мне всегда хотелось, чтобы рядом был взрослый человек… Детство прошло, оно было хорошее – мое детство. У тебя было плохое детство, потому ты такой дерганый… Молчишь? Ну, молчи, молчи. Мне просторнее, когда ты молчишь. Отец приучил меня рассуждать вслух. Он как-то пришел и сказал, что вновь появилась страна, за которую он воевал, – Россия. Значит, пришла пора рассуждать… Интересно, что за время настало тогда? Раньше как-то не думал… Я учился в восьмом классе… значит, был пятьдесят шестой год. С того времени я стал рассуждать. Слушай, Славка, а он о нас действительно забыл.
С л а в а . Он занят, у него дела, семья какая-никакая. Мы ему кто? Своих детей нет, вот и вымещает на чужих нерастраченную нежность.
А л и к . Он к нам очень хорошо относится.
С л а в а . Куда уж лучше.
А л и к . Все-таки ты зануда. В такую рань человек потащился в город, рыскает по подворотням, клянчит. Разве не стыдно в его-то годы с протянутой рукой?..
С л а в а . Воображение у тебя в порядке. Да он к женушке под бочок закатился, сегодня же выходной, она дома…
А л и к . Плохо ты о нем думаешь. И потом, мне кажется у него с женой не все ладно.
С л а в а . Чепуха! Он поехал поездом шесть пятнадцать, в восемь дома. Она спит в такую рань. Он туго свое дело знает, этот Юрий Андреевич. А мы с тобой посторонние… Он здесь еще покантуется малость, подсоберет материала и – восвояси. Больше мы с ним никогда не встретимся.
А л и к . Врешь ты все! Он не такой, он хороший…
С л а в а . У тебя только и есть, что хорошо или плохо. Но ведь это же крайности. Между ними, по-твоему, огромное незаполненное пространство. Но ты ошибаешься – пространство это заполнено, заселено, обжито. Кстати, по распределению Максвелла, именно большая часть человеческих отношений приходится на золотую гнилую середину. Ты, Алик, полярный человек, тебя нынешняя цивилизация пощадила…
А л и к . Я
С л а в а . Ха! Он бы мне врезал! Да я жду, не дождусь, когда наконец-то в тебе мужик очнется, и чтобы ты именно врезал. Даже мне, согласен. Нельзя же без конца мямлить: ах, они хорошие, ах, они плохие… Плохих – побоку, к хорошим – поближе… Продадут тебя твои хорошие.
А л и к . А ты хороший?
С л а в а . Черта с два! Не желаю быть хорошим.
А л и к . В тебе говорит твое прошлое. Ты еще отойдешь, отогреешься. Забудешь детские обиды…
С л а в а . Дудки! Самые сильные впечатления из детства.
А л и к . Неужели ничего хорошего не было?
С л а в а . Было. Когда я оставался один. Это случалось редко.
А л и к . А я не могу быть один. Мне без людей тошно.
С л а в а . Ты домашний ребенок – я общественный. Чуешь разницу?
А л и к . Зачем же ты женишься? Ведь один не будешь…
С л а в а . Сложный вопрос.
Из своей комнаты выходит Охлобыстин. Он в драной полосатой пижаме, со сна раздражен и недоволен всем на свете.
О х л о б ы с т и н . Пацаны, привет. Все на свете проспал, и ни одна сука поганая не разбудила старого чекиста, мать вашу, перемать… Куда вы, тараканы, подевались? Слушайте, а что за клиенты объявились в нашей хате? Чего им надобно?
А л и к . Командировочные.
О х л о б ы с т и н . Знаю, сам принимал, документы в порядке, хотя малое, самое малое подозрение имеется. Понял, нет, Алик? Я к тому говорю, что наша квартира – не проходной двор. Буду жаловаться начальству, жить невозможно… стало.
А л и к . Иван Антонович, у вас же своя квартира имеется. Что ж вы там-то не живете?
О х л о б ы с т и н . А вот, представь себе, не живется. Одному скука смертная. Без людей мне худо. Понял, нет? Охламон…
С л а в а . Иван Антонович, а вы помните, что вчера вытворяли?
О х л о б ы с т и н . Что же я такое вытворял, Славик? Напомни, милый человек, сделай одолжение старому заслуженному чекисту.
С л а в а . Явились в совершенно непотребном состоянии. Точнее, Леха вас приволок под мышкой, вы-то уж ничего не соображали. Но, странно, довольно быстро очухались и принялись нас стращать карами небесными. По секрету поведали, как людишек ломали – сначала вдоль, потом поперек. Это что, правда?
О х л о б ы с т и н . Да кто ж его знает, правда ли, нет ли… Подобное, братцы мои, неведомо. Бо-ольшая тайна, скажу я вам. Государственная. Наши тайны наперечет государственные. А вы, одолжение сделайте, забудьте. Мало ли что сказанул старичок спьяну?
С л а в а . Значит, недаром люди говорят, что вы страшный человек, и что вам давно пора голову открутить.
О х л о б ы с т и н . Кто ж порет такую чушь?
С л а в а . Так я вам и говорю. Ждите своей печальной участи.
О х л о б ы с т и н (заводится). А если я тебя как следует попрошу? Колись, парень, не доводи до греха…