На лыжне попаданец Ломаев
Шрифт:
Очередной день у мужской части был выходной. Восстанавливались, так сказать. Заодно и болели «за наших». Женщин, между прочим, в современной армии, было достаточно много, хотя и меньше мужчин. В итоге, выступали они, на мой взгляд, бледновато. Может, Машу в армию перетянуть? На фоне сегодняшних лыжниц она, ей богу, не окажется последней. И лет ей еще немного.
На этом и окончили женские гонки. Четвертое общекомандное место в первенство СССР тоже неплохо, хотя и радоваться, в общем-то, нечего и некому.
Во второй половине дня, пока светлое время
А вот питание было хорошим, восстанавливающим. Организаторы не жалели, мясо, рыба, фрукты, даже по бокалу красного грузинского вина для физического потенциала.
Вечером я буквально прокрался в город, на телефонный центр. Не от начальства, от своих же товарищей. Узнают, собаки, шутками загрызут. Это ведь я на воинской службе — старший лейтенант, на спорте — блестящий биатлонист, в обычной жизни — практически самый молодой товарищ. И не скажешь, что под физической оболочкой кроется семидесятилетний старик.
Но Маше я позвонил. Было только семь часов вечера, но мои Ломаевы (мать и сын) потихоньку укладывались спать. Нет, Игорь уже подсел на «Спокойной ночи, малыши», но смотрел ее уже в постели и в полусонном состоянии.
Пришлось нарушить их распорядок. Муж и отец все-таки! Маша сначала обрадовалась, что я на первенстве СССР в Калинине, потом обиделась, почему ей не сказал, вотяк несчастный!
Я только посмеивался, она, как и я, удмуртка по крови, фактически ругала и издевалась над собой. Миленькая моя! Предложил ей приехать с сыном в Калинин.
От неожиданности она замолчала, потом заговорила совершенно другим тоном:
— А что так просто разве можно?
Маша еще помнила, как я с превеликими трудностями кое-как приволок ее в Вологду, аж командующего 16 армии подключил, генерал-полковника! Интересовалась потом, не опасно ль было?
О-ох, смешная женщина. То ведь надо было проехать на территорию воинской части. А Кожевников уже почти знакомый. Да и я не простой старший лейтенант, а рекордсмен и призер многих соревнований!
А тут вообще чужой город и гражданская ведомственная гостиница, арендованная оргкомиссией. Были бы деньги, а номера найдутся.
— У тебя ведь, Машенька, есть немного денег? — спросил я нарочито небрежно. И, как я и ожидал, Маша задумалась, смутилась, начала мямлить о дороговизне столичного города и постоянном падении в последние годы советского рубля.
А вот это уже интересно. Если она еще заговорит о волатильности нашей денежной единицы, хе-хе! Вот современные советские и не только женщины. Не зря они стали нам, мужчинам, мозги кочкать с XIX века, потом, с ускорением, в XX столетии, а потом вообще общий обвал в XXI.
— Короче, Маша, хватит дребезжать, телефонное время дорого. Я пошлю тебе телеграфом рублей двести, приедете с сыном?
— Да как-то это неожиданно, — продолжила метаться Маша, — мы не успеем собраться, как с транспортом, поездом ли, автобусом, ох!
Потом решилась,
— Ладно, едем. Деньги пока не надо, до Калинина хватит, а там у тебя ведь нам немного хватит?
Я мысленно хохотнул, знаем мы ваше женское немного. Но вслух степенно сказал:
— Да, разумеется, для тебя с Игорем найду, я же здесь в армии на всем готовом.
После этого расстались. Не зачем по телефону болтать, деньги зазря тратить, все равно завтра встретимся и проведем время… в постели.
Но назавтра вначале прошло испытание. Поздним утром, или, точнее, даже перед обедом, с 11.00 начались биатлонные гонки на тридцать километров. Аля — улю, не шлепнемся, так дойдем. При этом дистанция эта еще нетрудная, впереди на пятьдесят километров, это понятно, как не тренируйся, все равно тяжело.
И, то ли впереди, то ли после, командная гонка у мужчин на сорок километров, у женщин на тридцать. Между прочим, туда еще не все допускаются. Уже объявили, что в этом первенстве СССР станут бежать по восемь первых команд у мужчин и у женщин.
Сорок километров это не пятьдесят, несмотря на близкое расстояние, попробуйте-ка пробежать десять километров даже на лыжах. И все же здесь главное командная спаянность. Именно на него ставится база. В общем, концовка первенства будет тяжелой.
Ха, из этого не значит, что сегодняшняя гонка на тридцать километров станет легкой. Эта дистанция тоже неоднократно ломала спортсменов, особенно тех, кто легкомысленно решал, что все пройдет без труда.
Провели жеребьевку. Сегодня судьба была ко мне как-то неопределенна, то ли сурова, то ли, наоборот, радостна. Я оказался в середине своей команды, на тридцать втором номере. Пока получил тряпочку с номером, пока мне привязали ее тренеры, уже стало подходить время старта.
Еще пришлось стоять у старта с Ивановым, как капитан всех впередиидущих начал хвалить, благословлять, ха, на трудовой подвиг. Ну, не проходила у меня циничность старого декана, эдакая пошлость от идеологии. Кстати, обратили внимание, политики — ораторы, которые давят на патриотизм и смертность за Родину, сами остаются в тылу. Им, видите ли, и здесь хорошо.
Наконец, пришел и мой черед. Уф, хватит болтать и травить байки про могучий СССР, надо славить его делом. Бегим, тьфу черт, бежим за «золотом». И нечего тут славословить, я бегу за семью, за свою карьеру, которую мне дали авансом, за деньги, в конце — концов, или это уже не Родина?
Прошел. Теперь уже было не вставать, так сказать, в строй биатлонистов. Другая сторона знаменитости — все на тебя смотрят, все на тебя равняются. Не удерешь в кусты даже, извините, в туалет. Хоть пара-тройка пар будет смотреть, выискивая тайные хитрости.
Мое вступление «в строй» — на гоночную лыжню породило эффект падения тяжелого снаряда. Весь «пелетон» лыжников, еще е растянувшись, начал судорожно рваться из стороны в сторону. Он (пелетон) пытался понять, что же там хочет сделать этот «прославленный», «умелый» и «закаленный» спортсмен, как я!