На лыжне попаданец Ломаев
Шрифт:
Пролетел мимо бывшего старта, галдящих журналистов, судей и различных технических работников. Что «веселитесь» сволочи, рано решили меня списать из списка победителей. Единственно, Машу жалко, задергают ее, бедняжку. Но ничего, самым наглым я просто начищу рыло. Вот так, простонародно!
Пошел дальше. Да вот так, уже не бегу, а иду, нечто вроде между классическим ходом и коньковым. Нет, это не я его придумал. Даже к концу ХХ века с появлением конькового, ничего нового уже не было. Другое дело, я до филигранности довел эту ходьбу. Так что и сил тратиться немного, а скорость приличная. Одно плохо, о многих
Но и в таком темпе хорошо. На финише я, естественно, устал. Но что интересно, сил еще осталось. И я даже, немного дурачась, вслух пожалел:
— Эх, трасса закончилась, еще бы немного, хотя бы километров десять до безобразия!
Чувствовалось, что судьи обалдели. Над другим бы они посмеялись, а то просто оборвали, нашел над чем смеяться. Но со мной не получится. Один судья, черноволосый Аркадий Семенович, вместо этого сумел спросить, сумев вылезти с очень глупым вопросом:
— Скажи, ты на задницу какой-нибудь экспериментальный двигатель не приварил, антигравиционный или авиационный?
Я хотел пошутить, но все судьи посмотрели так серьезно, что у меня собственный язык будто замерз. Вместо этого я спросил:
— Есть у меня мировой рекорд, не скажите?
На это тот же самый Аркадий Семенович хохотнул:
— Рекорд, ха, суперрекорд. Да после этого уже ходить на это дистанцию никому не захочется!
Я изобразил на лице интерес, якобы, чего они тут прикалываются:
— И что много выиграл от предыдущего, опять же моего рекорда?
Аркадий Семенович, сегодняшний спичрайтер, деловито констатировал:
— Где-то на десять, я еще точно не проверял по секундомеру. Смотри, сейчас иностранцы в ажиотаже или истерике (по отдельности или даже сразу вместе, проверено практикой), не бывает на Западе такого времени.
Судья посмотрел на меня оценивающе, понял ли? Естественно, я кивнул. Даже во времена И. В. Сталина, когда демонстративно делали наперекор всему миру, а точнее капиталистическому Западу, все равно сравнивали с той же Европой или США. А уж тем более с этой долбанной Перестройкой. Тот же Горбачев прямо или косвенно запросит мнение «независимых», то есть западных спортивных экспертов.
Что же посмотрим, вроде бы англичане и пара шведов здесь были, сами смотрели. И как раз хорошо, что я крутился в петле на глазах у всех. Спохватился, спросил чуть ли не заискивающе:
— Понимаю, что вопрос глупый, но десять это, наверное, минут. Или все же мимолетных секунд?
Ха, а вот правильно спросил. совсем я тут забегался, потерялся в хронологической ориентации.
Аркадий Семенович возмущенно воскликнул, так экспрессивно, чуть ли не матерно:
— Какие минуты, какие секунды, вы же сами должны понимать, с какой скоростью вы шли. Мировой рекорд, вы улучшили время пятидесятикилометровой дистанции на десять процентов. Одуреть, если бы сам не смотрел и даже фиксировал время, ни за чтобы не поверил!
— М-да, — констатировал я вслух свое мнение, — чет я погорячился. Точно ведь не поверят.
И посмотрел на других участников гонки, которые, наконец, кое-как дошли. Экономно, почти бережно, сберегая последние крохи силы. пятьдесят километров все же! Чегой-то я слишком обозлился, даже чрезмерно. придется к этим сра… надменным
А пока ладно, можно поискать с Машей какую-то точку питания, первенство СССР это или погулять вышли? Жена моя женщина очень прагматичная, наверняка все уже разузнала. Только не надо спрашивать у нее все в лоб. Из вредности не ответит, такая вот она подруга.
Предложил поискать нечто вроде временный буфет, который точно есть около старта, просто в укромном месте, чтобы все помучались в поиске.
Маша, разумеется, мгновенно меня расколола, но на сей раз смилостивилась:
— Пойдем уж, чего хитришь, знаю я где буфет. И продукция там богатая, есть даже второе и салат, не говоря уже о пирожках — мясные, капустные, фруктовые. Есть ватрушки, языки, коржики.
— Ну ты, блин, соблазнительница, — обрадовался я, — у меня даже желудок в конвульсии забился. Веди!
Продукции в буфете, действительно, было много. А вот посетителей так, нормально. То есть не то, чтобы не было, но я так понимаю, пик заезда будет позже, когда спортсмены окончат бег, и все они вместе с судьями, журналюгами, прочими зрителями ломануться сюда. А мы уже поедим!
Ну так, больше, пожалуй, говорил, чем ел. Все-таки тело, хоть и было прочувствованно эмоциями, но изрядно устало. Пятьдесят километров оно для меня пятьдесят, хотя и заморился я куда меньше. Равнодушно посмотрел на котлеты с бифштексом, на различные гарниры (их было три — вареное картофельное пюре, вареная капуста, рис). Скушал (склевал) пирожок с курагой, запил сладким, быстро остывающим чаем и все, хватило.
Зато Маша развернулась, взяв большой кулек с пирожками. Штук двадцать, не меньше. И довольная встала рядом со мной. Вот супруга, будто в ресторане нет ничего такого! Впрочем, дело это женское, домашнее, мне лучше туда не лазить. Маша, вообще-то, добрая и ласковая, но очень не любит, когда мы, мужчины лезем не в свое дело. И мне попадает и даже отцу.
Вечер был какой-то блеклый, быстрый. Может потому, что я большую часть времени спал. Нет, даже дремал одним глазом, а другим смотрел. Пару раз умудрился говорить, правда, что мне отвечали, уже не помню. И кто отвечал, не знаю. Толи пришедшая Маша, толи сожители мои по гостиничному номеру.
Естественно, о запланированном серьезном разговоре с подчиненными и тренером о дальнейших тренировках речи уже не шло. И, может быть, к лучшему. Хорош бы я был уставший и косноязычный на смех своих спортсменов. Я то пробежал пятьдесят километров, а они, гады, отдыхали. И не поругаешься — начальство (тренер Э. Иванов) решило. А они, как и положено, взяли под козырек. А теперь вот они живехонькие, бодрые, а я, как замшелый зомби.
Зато сон/дрема в двенадцать часов привело для меня чудодейственный результат. Я ожил, речь стала нормальной, хотелось бы верить, убедительной. А, главное, посмотрел на себя в зеркало — не зомби, живой! Сегодня же день «раздачи слонов», то бишь получения медалей за все первенство, а их у меня аж четыре — три золотые и одна серебряная. И команда моя чет получит — по серебряной медали командной гонки и толи одна, толи две бронзовые. Я, честно говоря, уже забыл, сколько они завоевали. Да это и не важно, лишь бы судьи помнили.