На маленьком кусочке Вселенной
Шрифт:
– Иди, иди! – заторопился Антон Сергеевич. – Ты неправильно понял. Больше у нас нет вопросов. Иди домой и успокойся.
У Димки хватило самообладания еще только на то, чтобы не очень сильно хлопнуть дверью.
Если бы он задержался, мог бы услышать в канцелярии невероятный гул, какой бывает лишь в классе на переменах.
Надежда Филипповна торжествовала. Но недолго.
Уже после того, как первое возбуждение улеглось, учителя еще долго переговаривались вполголоса, обсуждая Димкино поведение.
Софья
– Ну что ж, товарищи. – Антон Сергеевич легонько стукнул карандашом по стеклянной чернильнице. – Обсуждение у нас получается какое-то не такое. Давайте к чему-нибудь придем.
– А что обсуждать? – Преподавательница зоологии ерзнула на стуле – Шалопаистый парень – одного этого с лихвой.
– Отношения между этой парой явно не товарищеские, – высказалась Софья Терентьевна, давая понять, что происшедшее – мелочь для нее, что все остается на своих местах.
Седенькая, с мужскими лохматыми бровями учительница химии вздохнула.
– Все в этом возрасте так или иначе играют в любовь…
Бой начался И Софья Терентьевна не собиралась терпеть поражение.
– Одно дело, когда играют, когда никого не остерегаются при этом, совсем другое – когда девчонка с мальчишкой встречаются тайно, подальше от людей, в интимной обстановке!
– Что ж, сказала Надежда Филипповна, – значит, если ущипнуть девчонку при людях или тиснуть в школьном коридоре – это ничего, а если отношения бережные? Если они не терпят, чтобы в них копались, как в мусорном ящике?.. Если стыдливые они, тогда как?
– Стыдливость эта – от сознания порочности, – парировала Софья Терентьевна.
– Короче, бесстыдство – это порядочность, а порядочность отныне – порок… – не открывая глаз, вставил свое слово Павел Петрович, о существовании которого давно забыли.
Софья Терентьевна покосилась на него, как на неодушевленный предмет, и не снизошла до ответа.
– По-моему, тут многое еще неясно… – вдохновленная примером Павла Петровича, подала свой голос Валя.
Антон Сергеевич молчал. И в этом Надежда Филипповна понимала его: спор постепенно уходил куда-то в область теории взаимоотношений между мальчишками и девчонками, тогда как предмет сегодняшнего разговора – явление свершившееся, и говорить о нем следовало конкретно, а не вообще…
Взяв слово, Надежда Филипповна поддержала Валю.
– Мы никогда не закончим нашего спора, если будем уклоняться в сторону. Что произошло? Кроме того, что мальчишка и девчонка бывали вместе в парке, в лесу, иных претензий к ним нет. Мать под горячую руку выгоняет Ксану из дому, а она девочка нервная, очень пережила это, в результате – приступ. Спрашивается, из чего раздуваем историю? Какие у нас на то основания?..
Софья Терентьевна поднялась из-за стола, чтобы обратить на себя внимание всех
– Есть основания, Надежда Филипповна…
– Слушаю вас, Софья Терентьевна, – с предельной вежливостью отозвалась Надежда Филипповна.
– Я уже говорила как-то, что видела их в парке почти обнявшимися. Одна порядочная женщина видела их в лесу обнявшимися буквально! – изъяв из голоса нотки торжества, сурово, как приговор, объявила физичка.
– Кто эта женщина?.. – вздрогнув от неожиданности, спросила Надежда Филипповна.
– Живет по соседству с нашей героиней, зовут Полиной!
Павла Петровича затрясло от беззвучного смеха.
– Павел Петрович! – возмутилась Софья Терентьевна, не заметив, что другие учителя тоже старательно прячут улыбки – Мы знаем ваш юмор, но в данном случае, мне кажется, ни юмор, ни смех неуместны!
– Видите ли, Софья Терентьевна, – вынужденный объясняться, вступил в разговор Антон Сергеевич, – мы тут все знаем эту Полину, как бы сказать, ну, как не совсем порядочного человека.
– Это, в конце концов, неважно! – Осознав свой неожиданный промах, Софья Терентьевна не растерялась. – Двух совпадений быть не может! Кстати, Полину эту сама я не видела. О ней и факте, который я вам сообщила, мне говорила мать Ксаны.
Улыбки сбежали с лиц учителей.
– Мать Ксаны бывает иногда очень неправой, – заметила Надежда Филипповна.
– Хорошо, – согласилась Софья Терентьевна. – Тогда, может быть, вы подскажете мне, где Ксана провела ночь, когда не пришла домой?
– В доме своего товарища по школе, в доме Валеры.
– С кем?
«Все знает!» – мелькнула в голове Надежды Филипповны злая и почему-то обидная мысль. Но ответила она спокойно:
– Что значит – с кем? В доме, помимо Ксаны, были двое ее друзей: тот, кого мы сегодня обсуждаем, и Валерий.
По столам прошелестел настороженный шепот.
– Между прочим, – добавила Надежда Филипповна, – об этом мне рассказала сама Ксана. Дмитрий разыскал ее, потому что она собиралась коротать ночь на дамбе, и привел к Валерию.
– А почему он не повел ее к матери? Почему сам не пошел домой?
– Ну, этого я не знаю, – досадливо поморщилась Надежда Филипповна, начиная терять выдержку. – Очевидно, потому, что не хотела она или боялась возвращаться. Не знаю! И, наверное, не мог он оставить ее в том состоянии, в каком она была!
– А у меня на это иной взгляд! – повысила голос Софья Терентьевна. – Безо всяких эмоций. И это взгляд Ксаниной родительницы, кстати говоря! Валерий – друг не столько Ксаны, сколько Дмитрия. И мать Валерия была в ту ночь на заводе, то есть дом пустовал! Вот почему оказались они там оба! И вот почему она пришла утром искать вашей поддержки!
– Не верю я! – вдруг со слезами в голосе воскликнула географичка Валя.
Но Софья Терентьевна почувствовала, что завладела всеобщим вниманием, и остановить ее было уже невозможно.