На милость победителя
Шрифт:
– Кто это сказал? – изумленно пробормотала Евдокия. – Очень умно.
– Апостол Павел, кажется, – печально улыбнулась Камилла и добавила неохотно: – Тут один человек появился. Классный такой. Мы пока просто общаемся. И если все сложится удачно, я выйду за него замуж…
– А он знает о ребенке? – ошарашенно вскинулась Ева. – Ты ему сказала?
– Конечно знает, – кивнула Милка. – Иногда мужчина так влюбляется в женщину, что и дети не преграда. Поэтому молчи, ладно? Мне разборки с Демьяновским уже надоели. Я попрощалась с ним, – вскинув голову, твердо заметила она.
– Хорошо, как
– Какая разница? – упрямо вздернула подбородок Камилла. – Пусть он меня любит, а я подстроюсь.
– Не наломай дров, – только и смогла прошептать Ева и дернулась, когда в руке завибрировал сотовый. – Мне пора, – заявила она, прочитав сообщение. – Меня Миша ждет.
Чмокнула в щеку на прощание и понеслась по служебной лестнице вверх к мужу и новым родственникам.
«Наверное, и нашей дружбе с Дуськой пришел конец, – горестно всхлипнула она, только теперь вспомнив слова подружки о браке престарелых родственников. – Она, конечно, никогда не проболтается. Но вот общение наверняка стоит прекратить. Совершенно ни к чему прийти в гости к Дуське и там напороться на Демьяновского. Да и прежняя дружба, когда говоришь все, что думаешь, теперь отменяется. Везде ты успел нагадить, Рома, – расплакалась она. – Спасибо, что Дуську сегодня спас, засранец», – хмыкнула она, шмыгая носом. Прошла в ванную и, внимательно глянув на свое отражение, умылась холодной водой.
– Хорошо хоть петь сегодня не надо, – хмыкнула Камилла, глядя на опухший нос и зареванные глаза. – Сейчас позвоню маме, скажу, что осада на Ленинской закончилась… и сразу же завалюсь спать.
Она уже расстелила постель, когда на комоде затренькал сотовый.
– Да, Степан Григорьевич, – улыбнулась Камилла, услышав знакомый бархатистый голос.
– Чем занимаешься, Милочка? – весело осведомился он и сразу с места в карьер заявил: – Мне тут перепали два билета на Эмина. Не хочешь составить компанию?
– Это который поет про аперитив? – сквозь слезы улыбнулась Камилла.
– Ага, – рассмеялся Степан. – Стакан наполовину пуст… – пропел он.
– А мир наполовину полон, – подхватила Камилла и, вздохнув, кивнула. – Конечно хочу, Степан Григорьевич.
– Тогда собирайся, – весело скомандовал Бекетов. – Примерно через час за тобой заеду. И перестань меня звать по батюшке. Мы же друзья, Камилла…
– Конечно, – охнула Милка и, закончив разговор, понеслась собираться. Вытащила из шкафа подаренный сестрой черный жилет с вышитыми на карманах золотыми узорами.
– Вещь универсальная, – убедительно заверила Анна. – И в церковь, и в кабак. Обязательно пригодится, – подмигнула она. – Это Дольче Габбана, – сообщила она. – Но вещь абсолютно не крикливая. Твои колхозники не догадаются, а знающие люди сразу поймут. Носи на здоровье, сестричка!
Милка нацепила черные прямые брючки и белую рубашку, поверх которой надела жилет. Образ вышел скромным и чуть-чуть богемным.
«То что надо, – подумала она. – Рубашка с жилетом хорошо маскируют живот. Жаль, так на работу прийти нельзя. Нужно зайти в магазин и купить что-нибудь похожее, – самой себе велела она. – В квартале от офиса,
Степан позвонил в дверь ровно через час после звонка. Протянул охапку белых роз и восхищенно уставился на Камиллу.
– Ты очень красивая, девочка, – прошептал довольно. И заметив остатки грусти, плескавшиеся в янтарных глазищах, поинтересовался обеспокоенно: – Что-то случилось, Камилла? Я вижу, ты расстроена…
– Моя подруга с мужем чуть не погибли сегодня, – тихо проговорила Камилла, украдкой разглядывая гостя. Впервые со дня знакомства она видела Бекетова не в строгом костюме. Черные джинсы плотно обтягивали бедра, а из-под черного свитера рельефно выступали мышцы.
«Мужик-то видный, – сообщил Милке внутренний голос с маминой интонацией. – Не упусти, Камочка».
– Все живы и здоровы? – улыбнулся Степан. – Значит, нет повода грустить, – заметил с легкой укоризной. – Поедем, Милочка, – пророкотал, наблюдая, как она ставит цветы в вазу. Подал пуховичок и взял за руку. – Хочешь, можем пройтись пешком, – предложил он. – Ветер стих, а я обещаю крепко держать тебя.
«Наверное, такой человек и нужен рядом, – мысленно вздохнула Камилла, идя вместе с Бекетовым по улице. – Надежный и спокойный. Без фейерверков и эскапад. Без страстной любви на офисном диване. Без клятв верности и целования ног. – Она лишь на минуту вспомнила, как Демьяновский облизывал ее мизинцы, и внутренне вздрогнула. – Прекрати. Хватит, – приказала самой себе. – Роман никогда не усомнится в своей правоте и до конца жизни станет упрекать тебя в несуществующих грехах. Любовь без доверия немыслима. Это волшебная субстанция, украшающая мир. А то, что испытывал к тебе Демьян… только страсть и влюбленность. И то и другое быстро проходит. Не будь дурой, Камилла, – проснулся здравый смысл и заговорил папиным голосом. – Не упусти Степана. Он мужик правильный».
Глава 9
– На концерт намылились, котятки? – пробурчал рядом до боли знакомый голос, когда Камилла со Степаном снимали пальто около огромного витражного зеркала.
– Вла-а-ад, – пропела Милка и, поднявшись на цыпочки, чмокнула Хоука в щеку.
– Здравствуйте, Владислав Евгеньевич, – степенно поздоровался Степа, забирая пальто Камиллы и выглядывая в гардеробе самую маленькую очередь.
– Лера, прими, – чуть громче обычного велел Влад, и тотчас же одна из гардеробщиц метнулась к краю, приняла у Степана вещи.
– Правильный выбор, девочка, – просипел Хоук, наблюдая, как Бекетов получает номерки. – Похоже, ты вскружила голову бедному Степе. Но мы с Янхелем твой выбор одобряем, – хмыкнул он и, завидев подходившего Бекетова, осведомился жалостливо: – Вы хоть в партере сидите?
– В ложе, – отрапортовал Степа. – Все самое лучшее, – улыбнулся, не окончив фразы.
– Потом в целости-сохранности домой привези, – пробурчал Хоук и, напялив бейсболку пониже, деловито потрусил к выходу. Камилла глянула вслед. С портфелем под мышкой, засунув руки в карманы и чуть ссутулившись, Влад шел ни на кого не обращая внимания.