На морских дорогах
Шрифт:
Ледокол требовал ремонта, но мы знали, что «Красная кузница» не подведет. Рабочие самоотверженно и в короткие сроки ремонтировали наши корабли. Если было необходимо — прямо у причала, во время погрузки или выгрузки, а на ледоколе — в ночное время. На нашем заводе ремонтировали и военные корабли Беломорской флотилии, и корабли союзников. Много значил во время войны для Архангельска судоремонтный завод «Красная кузница». Все наши успехи закладывались в его цехах. Никогда не подводили его кадры, знающие флот, море.
Теперь несколько слов о тяжеловесном кране.
Все это так, но ледоколу «Ленин» необходим доковый ремонт. А дока на заводе нет. Вместе с капитаном Храмцовым пошли в обком партии. Нам посоветовали единственное, что могли: поезжайте в «Кузницу», поговорите с рабочими, инженерами, подумайте вместе, как быть.
Поехали, осматриваемся, беседуем. В одном из цехов к нам подошел рабочий и предложил вместо дока приспособить кессоны, оставшиеся после ледореза «Ф. Литке».
— Но у «Литке» и «Ленина» обводы корпуса совсем не одинаковы, — напоминаем мы.
— Можно подогнать, — сказал рабочий. — Я берусь подогнать.
Сопровождавший нас главный инженер завода поддержал эту мысль и согласился принять ледокол.
Мы поблагодарили рабочего. К сожалению, за давностью лет я запамятовал его фамилию.
А до ремонта «Ленин» из последних сил освобождал изо льдов и выводил в море пароходы «Мета», «Алдан», «Урицкий», «Уссури».
Через много лет после описываемого калининградский поэт Виктор Данилов написал стихотворение «Ледокол». Когда я читал его, мне вспоминались наши северодвинские ледовые битвы:
Был февралем под лед упрятан
Пролив,
И в эту толщу льда,
Как в мох осенние опята,
Вросли торговые суда.
А по волнам, хромая тяжко,
К судам, не вставшим на прикол,
В пролив вошел в стальной рубашке
Двухтрубный старый ледокол.
Он лед крошил широкой грудью.
И следом, словно большаком,
За ним суда пошли, как люди
В суровый час за вожаком.
Только «Ленин» встал к причалу завода, только разобрали на нем машины и стали подгонять кессоны, возникла крайняя необходимость провести три большие баржи, груженные корпусами мин, к левому берегу для их начинки и отправки на фронт.
— Это обязательно и как можно быстрее, — напирали на меня военные.
— В ближайшие
Но вдруг пришла мысль: а если привести в Архангельск «Красин»? Он пока в рабочем состоянии. Но глубины Березового бара… Может, выгрузить с ледокола уголь, оставить только самое необходимое количество, освободить балласты от лишней воды? А если он и тогда застрянет? Баржи с минами —дело большое, однако «Красин» дороже. Застрянет, а враг разнюхает и разбомбит его… Ведь в июне, когда «Красин» проходил Северодвинский бар, немцы еще не бомбили Архангельск.
Решил посоветоваться с Г. П. Огородниковым. Он спросил:
— Какой процент вероятности благополучного прохода ледокола в Архангельск?
— Девяносто девять процентов, — сказал я. — Но бывает и один процент…
— Приводите в Архангельск, — сказал Георгий Петрович. — И немедля. Березовый бар мы постережем.
Через два часа я вылетел из Архангельска в Северодвинск на маленьком У-2.
— Что же, Константин Сергеевич, — сказал капитан «Красина» М. Г. Марков, узнвв, что от него требуется, — раз надо, значит, надо. Пишите приказ, — он придвинул ко мне свой блокнот.
Старший механик доложил, что на борту и воды и угля самая малость. Ледокол должен вот-вот стать под бункеровку. Подсчитали. Выходило, что проскочить можно.
«Красин» поднял пары и уже в пути кое-кому оказал помощь. Приятно было смотреть, как мой старый приятель расправляется с беломорскими льдами. Маловодье-бар прошли благополучно.
В районе Экономии стояло несколько пароходов. На них ослепительно вспыхивали огни электросварки — выездные бригады с «Красной кузницы» укрепляли корпуса и ставили пушки на транспортах, которым предстояло плавание в Англию и США.
Начальником аванпорта Экономия был М. Ф. Причерт, деятельный молодой человек, один из лучших руководителей грузовых участков. В 1943 году он был назначен начальником Северодвинского порта.
В середине дня 7 декабря «Красин», разрезая двинский лед, проделал дорогу к левому берегу. Выколол застрявшую во льду малосильную «восьмерку» и вместе с ней провел к причалам баржи с минами. Но на этом работа ледокола не закончилась. Его помощь требовалась многим.
Через неделю была воздушная тревога. Несколько самолетов прорвались к городу. «Красин» открыл шквальный огонь из всех своих пушек, из двенадцати стволов. Недаром англичане называли ею «крейсером противовоздушной обороны»…
Ледоколом были недовольны только те из архангелогородцев, кто пешком переходил реку с левого берега на правый и наоборот. Несмотря на сильный мороз, развороченные льды замерзали не сразу, приходилось бросать пешеходам для безопасности тесины.
По всей реке «Красин» проходил свободно. Единственное труднопроходимое место оказалось на разделе корабельного рукава. Там набило льда до самого дна, и даже «Красин» при ударах отскакивал от этой будто каменной стенки.
Работу в архангельском порту ледокол закончил 31 декабря. За это время он оказал помощь двадцати судам.