На мягких лапах

Крыжановская Оксана Сергеевна

Дэрек тут же кинул возмущенный взгляд на подругу, но совесть и сострадание у той было лишь для избранных двуногих, а он в их число не входил.

– Нет, не хочется,– хоть она ответила тихо, но легкое веселье в голосе было слышно отчетливо. Ее голова была опущена, а волосы скрыли лицо, но я хвост могу дать на отсечение, что она сейчас улыбалась.

Мужчина погладил сестру по голове и сказал:

– Просто Лида жила в храме ottoreni Nebe, а туда посторонних не пускают,– он осекся,

хмуро посмотрел на Ивильмиру и добавил: – Как и сюда кстати! Поэтому соблаговолите объяснить?

– Объясняйте,– ответила она, кивнув головой.

– Это я еще должен объяснять?– возмутился мужчина. – Это ты должна объяснить, почему, когда мы спускались вниз, то вдруг прозвучал предупреждающий звон, который мы не слышали более четырехсот лет!

Ивильмира обвела мужчину удивленным взглядом и уважительно заметила:

– Хорошо сохранились.

Двуногий застыл, переварил "комплимент" и зло проговорил:

– Мне двадцать сем лет и я имел в виду другое.

– Двадцать сем?– со смешком переспросила подруга. – То-то ты еще такой вспыльчивый и не сдержанный юнец.

Мужчина сложил руки на груди, лукаво ухмыльнулся и попросил:

– Тогда просвети меня относительно Вашего, - он интонацией выделил это, в обычном разговоре, уважительное обращение, – возраста, чтоб я точно знал, во сколько валькирии теряют совесть.

Подруга ухмыльнулась и решила посвятить его в другом деле.

– Дам совет на будущее: никогда не начинай знакомства с женщиной с вопроса об ее возрасте или до старости останешься юнцом.

– Благодарю за столь щедрый совет!– В голосе не было даже намека на благодарность, не говоря уже о его непосредственное присутствие. – Тогда и я дам Вам совет на будущее: никогда не пытайтесь поучать мужчину, если до конца жизни не хотите остаться той с кем не знакомят с женами.

Дэрек с вызовом посмотрел на подругу, но Ивильмира молчала, задумчиво глядя на растущую рядом ветку. Лида удивленно переводила взгляд с одного на другую, вновь находясь в непонимании от их разговора.

Я поднялась, кинула злой взгляд на лицо мужчину, с которого медленно начало слезать выражение: "Что съела?" и подошла к подруге, лизнула ее руку.

Подруга вздрогнула, словно вынырнула из омута не слишком радостных воспоминаний и посмотрела на меня, улыбнувшись.

– Не волнуйся, Эль, - прошептала она, почесав у меня под шеей. – Ты рядом, а значит все в порядке.

Я еще раз лизнула ее руку и, посмотрев на Лиду, попросила:

– Переведешь ей мои слова?

–

Что она сказала?– тут же спросила подруга, тоже посмотрев на девушку.

– Она попросила перевести ее слова, - объяснила та, краснее уже не так сильно.

Ивильмира перевала на меня взгляд, радостно улыбнулась и приготовилась слушать, а я вдруг не знала, что сказать! Я столько раз представляла, что смогу ей выговориться за все ее вертихвоство, опасные аферы и вообще неправильный образ жизни, а сейчас просто не находила слов. Хотя нет, все же одно нашла.

– Спасибо.

***

Спустя два часа споров, препираний и нескольких попыток слинять, Ивильмира наконец-то рассказала, как и для чего она сюда пришла. Радости эта информация людям не прибавила, и даже Лида с осуждением глядела на женщину. Зато они пришли к единому умозаключению, что в их неспособности отойти друг от друга дальше, чем на пять шагов, виноват разорванный свиток. Чтоб удостовериться Дэрек решил спросить о свитке у наставника, к которому собственно он и направлялся, до сигнала тревоги.

Наставник, вместе с другими жрецами и монашками, жил на земле, точнее на земле располагались маленькие домики, в которых они и жили. Домики были странные: стены были из крепко связанных зеленых столб, пахнущих камышом, а крышу накрывали большими, пушистыми листьями. Двуногих тут было не много, человек сорок-пятьдесят от силы, так что неудивительно, что мы никого не встретили на дереве, так как они были заняты посадкой овощей на огородах, которые были разбиты возле домов. Нас замечали, удивленно проводили взглядами и, бросая грядки, собирались в шушукающиеся кучки.

Мы подошли к маленькому домику, возле которого сидел на земле с закрытыми глазами старик, тоже лысый и с серебреными линиями на теле и пах он почему-то старым, прогнившим деревом.

– Наставник Орим,– тихо позвал его жрец и когда старик открыл глаза, продолжил: - Я - старший мастер Эвэнс и пришел к Вам...

– Старший мастер Эвэнс?– оборвал его издевательский смешок Ивильмиры.
– Ой, прости, что прервала и продолжайте, пожалуйста, старший мастер Эвэнс, - со смешком добавила она, когда на нее перевели предупреждающий взгляд.

– Так вот,– продолжил жрец, переведя взгляд на сидящего на земле старика, но его перебил уже наставник удивлено-возмущенным вопросом:

– А это вообще кто?

– Это...– мужчина запнулся, а потом прищурил глаза и, едва сдерживая гнев, проговорил:– Наставник Орим, вы разве не слышали звон, предупреждающий о вторжении?

– Правда? – Удивленно приподнял белые брови старец. – Мы ведь его более четыреста лет не слышали, поди, уже и позабыли, что он значит.