На мягких лапах
Шрифт:
– Он мой отец.
***
Лида проклинала тот день, когда она решила убежать с храма Сирин. Проклинала она его громко, зло и явно с позаимствованным ивильмирыным словарем "тропинок-дорог и методов туда посылания", от чего проходящие мимо нашей комнаты двуногие то ускорялись, а то наоборот притормаживали, пополняя уже свои словари.
– Это просто безобразие какое-то!– Раздраженно носилась она по комнате. – Всякий раз как
Мелкая носилась следом за ней и радостно тявкая:
– Играть! Играть! Хозяйка, давай играть! Играть!
– Кэрри, не сейчас,– с раздражением ответила Лида, потом подхватила мешающую под ногами собачонку и кинула ее на кровать.
Мелкая тут же спрыгнула с кровати и вновь подбежала к девушки.
– Еще играть! Играть! Еще! Хозяйка, давай еще играть!
Долго просить ей не пришлось. Лида вновь подхватила ее на руки и кинула на кровать. Но она тот час оттуда спрыгнула и вновь побежала к девушке.
– Хозяйка, ты лучшая! Хозяйка, давай играть. Играть! Давай еще!
– Керри, заткнись!
– Собачонка от крика прижала уши к голове и напряглась, а хвост нервно и с явной опаской завилял. – Эль, присмотри за ней! Ты же ее притащила!
– Хозяйка, прости. Прости, хозяйка, - заскулила Мелкая.
Я соскочила с кресла, подошла к собачонке, взялась зубами за ее ошейник и направилась из комнаты.
Перед дверью я повернулась и кинула осуждающий взгляд на Лиду, но той было не до меня. Она носилась по комнате, ища где-то затерявшуюся рубашку.
Двуногие всегда останутся двуногими, потому что даже те, кто способен нас слышать, не желают слушать.
***
– Что уже надоела игрушка?– с издевкой спросил Дэрек вечером, когда место на ночлег было найдено, костер распален, лежаки расстелены, а каша съедена. – Я же говорил, не надо было собаку брать с собой.
– Я спать!
– только и ответила Лида, после чего с раздражением стала укладываться.
С ней мы так и не разговаривали (она даже не извинилась, когда в очередной раз наступила на хвост!), а Мелкую взяла с собой валькирия, так как Лида предложила оставить собачонку в той таверне.
– Не волнуйся, Керри,– успокаивала Ивильмира Мелкую.– Мои племянники тебя не обидят. Они хорошие дети, которые уважают все живое.
Я предполагала, что Мелкую подруга отдаст Киану, но она решила племянникам, что было тоже не плохо, так как дроу и вправду умеют ценить и уважать жизнь.
– А может мне тебя тети на день рожденье подарить?
– вдруг со смешком спросила валькирия.
– У нее как раз
– Да! Да, хозяйка!
– счастливо затявкала Мелкая.
– Хотя нет, не получиться,– с грустным вздохом сказала она. – Она постоянно в работе, так что ей некогда будет следить за тобой, а вот племянники смогут.
– Дети! Дети! Я люблю детей! Я люблю хозяйку!
– Отлично!
– заключила Ивильмира.
Я подошла к подруге, прилегла рядом и открыла рот, чтоб зевнуть...
– Ах, как мы зеваем,
Как мы зеваем,
Аж рот до ушей разрываем!
Я обижено клацнула челюстями и с немым укором глянула на подругу.
– Извини,– сказала она, и погладила меня за ушами и по шеи, от чего я блаженно замурлыкала и перевернулась на спину.
Ночь была великолепной. Небо было устелено искрящимися звездными глазами, которые порой весело подмигивали. Ветер стремглав носился между деревьями, донося до носа все новые и новые запахи леса. Листья тихо шумели, словно подыгрывая костру и сверчкам. Ближайший грустно трещал:
– ...И попросил я ее слезно:
"- Луна-сестричка, спой мне песню ночи".
"- До рассветной зари еще радо",
Ответила с весельем девица.
Взмахнула она рукою
И лунный свет заполнил небо,
Дав насладиться звездным искреньем.
О песни я тот час и позабыл!
Сверчок потом еще спел около ста куплетов, из которых я поняла, что он заключил с другим сверчком сделку, что Луна самолично споет для него песню. Но Луна оказалась вредной девицей, и петь не желала, но в место этого показала все прелести мира, в результате он превратился в звезду и стал каждую ночь гулять с луной.
– Значит ты не человек?– вдруг спросила Ивильмира.
– Ты тоже,– с раздражением ответил Дэрек.
– Я хоть этого и не скрывала,– усмехнулась валькирия. – И даже крылья свои показала.
– Я тоже не скрывал,– зло процедил в ответ двуногий. – А на счет крыльев, прости, предъявить подобные достоинства не могу из-за их отсутствия.
– Да я как погляжу, у тебя вообще ничего нет мне предъявить!– воскликнула она насмешливо.
– Почему это нет?– разозлено спросил Дэрек, а потом поднялся на ноги и принялся развязывать подпоясок на штанах.