На необитаемом полуострове
Шрифт:
– Какая там зелень и какой ослик? Нет, я так не говорил и никогда не скажу. Вы за кого меня принимаете? Я просто хочу сказать, что на сборах нам сказали, что студентам пятого курса, в том числе и мне, стипендию дадут раньше, точнее, десятого сентября. Так что не волнуйтесь, через десять дней я получу стипендию за три месяца и сразу же из этих ста пяти рублей дам вам сорок пять рублей.
– Сорок пять рублей? А это зачем?
– Как это зачем? Я оплачу август, сентябрь…
– Тогда надо платить не сорок пять, а тридцать. А-а, может быть, ты хочешь заплатить и за октябрь тоже?
– Нет, за октябрь пока не буду. Я заплачу только за август и сентябрь. А сорок пять рублей вам дам, потому что сейчас же я хочу взять у вас еще пятнадцать рублей в долг. А через десять дней верну вместе с двухмесячной квартплатой.
– Я
– …
В такой ситуации как можно было просить у старика деньги в долг? Нет, этого нельзя было делать…
Продолжая так думать, я уже перешел дорогу и направился к продовольственному магазину, чтобы купить продукты питания. Но ситуация резко изменилась, я уже, как говорится, человек с деньгами. Поэтому вопрос «что купить?» надо было пересмотреть. Надо было быть еще бережливым и без особой нужды не тратить даже одной копейки. Потому что чудом доставшиеся мне пятнадцать рублей спасли меня. Он, хозяин квартиры, все равно не дал бы денег. А я в сильном разочаровании, назло всем, больше ни у кого попросив помощи, уморил бы себя голодом.
Годы учебы значительно ослабили мое здоровье, потому что спортом мало занимался, стал даже пить и курить. Повлиял и климат Апшеронского полуострова: я никак не мог как следует приспособиться к сырой бакинской погоде с ее частыми и порывистыми ветрами. Начиная с октября месяца я простужался, не успев до конца вылечиться, еще раз простужался… И это продолжалось до середины мая. Поэтому с каждым годом положение ухудшалось. На пороге осени голодание более десяти дней если не окончательно, то по крайней мере серьезно подорвало бы мое и так ослабленное здоровье. Но, слава богу, я просто чудом спасся: не унижаясь ни перед кем, получил эти спасительные деньги. Да, я их получил – они у меня в кармане: ни больше ни меньше – ровно пятнадцать рублей. Очень даже интересно! А что это, случайность? Может быть, стечение обстоятельств? А может быть, просто какое-то совпадение? Нет, ни это, ни то и ни другое. Не надо нагружать себя: человеческое сознание не в состоянии объяснить это, дать научное толкование хотя бы уже свершившемуся факту. Это – чудо, проявление божественной воли.
За последние три дня произошли значительные события: я сдал последний экзамен четвертого курса и перешел на пятый. Вдобавок к этому я еще получил звание офицера. И наконец, сбылась моя давняя мечта: мой лотерейный билет выиграл конкретную вещь – ручной радиоприемник. Он стоит недорого – всего пятнадцать рублей. Когда-то я мечтал выиграть машину и улучшить свое материальное положение. Но выиграл всего лишь радиоприемник. Это произошло в тот момент, когда моя жизнь висела на волоске. Радиоприемник спас меня. Машина должна была улучшить мое материальное положение: после этого выигрыша я уже не снимал бы самую дешевую квартиру в городе Баку – на окраине поселка Баилово, на горе, а снял бы приличную квартиру в центре города; обедал бы не дома или же в студенческой и рабочей столовых, а в приличных столовых, иногда даже в кафе и ресторане; купил бы себе приличные летние и зимние костюмы, даже хорошие импортные пальто и плащ. Ну и что из этого?
А получилось так, что в самый трудный момент своей жизни я выиграл радиоприемник, который спас меня от физического уничтожения и морального унижения. Поэтому этот выигрыш ценнее машины и даже квартиры. Все это необыкновенно и непостижимо. Я молод, вся жизнь впереди. А то, что очень необходимые деньги достались мне каким-то чудом, уже говорит о том, что я вовсе не один – как многие считали и по сей день считают, а до этого дня мне самому тоже так казалось – и не совсем беспомощен. Сегодня будем отмечать эти замечательные события. Отмечать? Это будет расточительство. Да, в принципе так получается. Но я не намерен идти в кафе или же ресторан. Отмечать будем там, наверху, как здесь говорят, на горе – в моей бедной квартире. Но сперва давайте посмотрим, что можно купить на наши деньги. Сейчас у меня в кармане шестнадцать рублей и какие-то копейки. Возьмем полкило сахара и пачку чая – в утренние часы без чая не могу, голова болит, часто зеваю. Расходы на чай составят девяносто копеек. Куплю еще небольшой арбуз – не более трех килограмм, двести
А сегодня будет пир. В своей бедной квартире я накрою стол. На столе будет хлеб, сыр, колбаса, арбуз и вино – это же великолепно! Для бедного студента даже роскошно. Буду отмечать значительные события моей жизни, самое главное же – свое спасение. В очень сложной ситуации я, как говорится, сухим вышел из воды. Все покинули меня, бросили на произвол судьбы, думая: пусть пропадет. События тоже как будто так и развивались, даже мне самому казалось, что я уже пропал. Но… Я чудом спасся.
Храм на горе Бадри
Как только я открыл дверь и вошел в автобус, Луноход тут же спросил:
– Он дома?
– Да, он дома, – сказал я. – Но, говорит, не могу с вами поехать. Дома есть дела, говорит, как закончу, сразу же приеду. Сказал, что к одиннадцати часам будет в цехе.
– Ты уверен, что он приедет? – спросил Луноход.
Я разговаривал не с каким-то роботом, планетоходом. Луноход – обыкновенный человек, он слесарь нашего цеха. У него есть хорошее имя – родители назвали его в честь знаменитого арабского халифа. Луноход же – его прозвище. Мне кажется, это прозвище ему дали из-за особой манеры ходьбы. Дело в том, что его правая нога косит влево, и когда он ходит, постороннему наблюдателю кажется, что правая нога вот-вот зацепится за левую и он упадет. Но ноги не зацеплялись, и Луноход не падал, а продолжал ходить.
– Он приедет, – уверенно сказал я и обратился к водителю: – Теперь поедем в Новые Ахмедлы.
– А это зачем? – спросил тот.
– Как это зачем? Дежурному по заводу сказали же: после восьмого километра надо ехать в Новые Ахмедлы. Он не сказал тебе?
– Нет, не сказал.
– Наверное, забыл. Но ничего, он не сказал – я скажу: нам надо отвезти этого человека домой, – объяснил я и рукой указал на Лунохода. – Он живет в Новых Ахмедлах. Мы его задержали на работе, а теперь должны отвезти домой.
– Интересно, а почему я должен везти его домой? Какая ему разница, пусть сядет на маршрутный автобус и поедет домой, – сказал водитель.
Это такой человек – всегда находит причину и грызется как собака. Я не знаю, почему дежурный автобус должен водить именно он…
– Если ты не хочешь делать то, что я сказал, тогда я вынужден буду сделать то, что ты прикажешь: сейчас мы оба сойдем с этого автобуса и сядем на маршрутный. А ты поезжай, куда тебе надо.
Это была угроза. Ее последствия будут неблагоприятными для водителя. Он не дурак и понял это сразу. Поэтому, недовольно качая головой, молча завел машину. Луноход же с улыбкой на лице тихо сидел и смотрел на меня; я так понял, что ему понравилась моя решительность.
Выходной день – суббота, люди отдыхали. А мы работали – такова была традиция в нефтяной отрасли. Там работа круглосуточная. Рабочий класс трудился в три смены. Инженеры же, хоть они дневные работники, все равно должны были приспосабливаться. Поэтому считалось, что… вернее, это был неписаный закон: у инженеров ненормированный рабочий день. Мы вынуждены были работать в среднем по двенадцать часов ежедневно. А платили же нам только за восемь, то есть мы получали только свой оклад. Рабочим же за каждый сверхурочный час платили в двойном размере.