На обломках рая
Шрифт:
– За тебя, - поднял я тост и отпил из бокала. Искорки пламени свечи отразились в вине и сверкнули маленькими рубинами в разные стороны.
Катерина пыталась поднять бокал, но это не церковная свеча и она опрокинула бокал на стол. Вино полилось по столу, но я не стал вытирать. Потом.
– ЭТО МОЯ КРОВЬ. Я ТОЖЕ ЖИВАЯ.
Я кивнул головой и улыбнулся. Возможно, что в те времена она была шикарной девчонкой, но я был старше и кроме того я был занятым человеком в профессиональном и домашнем планах. И только непонятный катаклизм на Земле и что-то случившееся перед этим сблизили нас. Только вот зачем?
– Поехали
Катерина согласно кивнула головой и стала двигаться рядом со мной, как женщина, сопровождающая мужчину.
Мы сели в машину и поехали в морг. Честно говоря, процедура мне очень не нравится, но даже привидения имеют право на исполнение их желаний.
Это перед катаклизмом исполнялись желания только правящей партии, а она все принимала и принимала законы, запрещающие людям что-то говорить о власти, собираться втроём и даже протестовать в одиночку. Они так боялись, что народ, если ему предоставить право участия в честных выборах, изберёт других, а их, как обычно, выкинет на свалку истории. Но народ тёмный, глупый, он не понимает, что политическая проституция - это часть политической жизни, точно так же обыкновенная проституция является частью обыденной жизни. Все, выкинутые на свалку истории, через месяц окажутся в других партиях и будут агитировать совсем не о том, о чем они агитировали ранее.
Вторая церемония отправки Туда (то же, что и Там) застрявших здесь душ прошла спокойнее. Каждую я успокоил и пожелал удачи в существовании Там (мир, в который уходят люди после смерти, обитель умерших или их душ).
– Кто-то ещё есть?
– спросил я.
– НЕТ.
– А ты сама?
– спросил я Катерину.
– Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ С ТОБОЙ.
– И что это будет?
– я укоризненно покачал головой.
– Ты не сможешь дотронуться до меня, и я не смогу дотронуться до тебя.
– ЗАТО Я ЗНАЮ, ЧТО У ТЕБЯ НИКОГО НЕТ, И Я БУДУ ДЛЯ ТЕБЯ ЕДИНСТВЕННОЙ.
– А ты знаешь, что такое быть единственной?
– спросил я.
– ЗНАЮ.
Я не стал ничего выяснять и поехал на проверку радиопередающего центра.
– ТЫ ГОВОРИ, КОГДА ПОДХОДИШЬ К КАКОМУ-ТО ПРИБОРУ. Я ТОЖЕ БУДУ ЗНАТЬ ЭТО.
С её лёгкой руки я стал говорить о том, что я делаю и со стороны это могло показаться, что разговариваю сам с собой, типа, человек тронутый одиночеством и у него скоро начнётся раздвоение личности, чтобы скрасить своё одиночество.
Когда кто-то есть рядом с тобой, то и работа начинает спориться. Я с лёгкостью подключал насосы, закачивал горючие в баки, проверял уровень электролита в аккумуляторах, степень их зарядки, что записано на магнитофон и все такое прочее.
Кроме того, Катерина являлась моим наблюдателем справа. Если она что-то видит, то привлекает к себе внимание тычком в плечо. Это у неё здорово получается. Вроде бы бестелесное существо, а может устроить и полтергейст (термин, которым принято обозначать явления неизвестной природы, связанные с шумом и стуками, самопроизвольным движением предметов, самовозгоранием и т. д.) при желании.
На катере Катерина находилась рядом со мной на диванчике и радовалась каждой пойманной рыбке, иногда толкая в плечо, считая, что я проворонил поклёвку. Я подсекал раньше, чем это нужно было, сердился и тем доставлял девушке больше радости.
– ПОКАТАЙ МЕНЯ НА КАТЕРЕ.
– Хорошо, но только завтра, - согласился я.
4
С утра прогулка на катере. Горючего под завязку (разговорное - очень много). Аккумуляторы заряжены. Баллоны со сжатым газом для заводки двигателя есть.
Когда я пошёл к катеру, Катерина спросила меня:
– ПОЧЕМУ НЕ КРУТИШЬ СИРЕНУ?
– Я буду крутить сирену на катере, - успокоил я её.
Дав раскачку катеру, я на среднем ходу отчалил и включил сирену на катере, оглашая округу рёвом хозяина, вышедшего на осмотр своих владений.
Днём на реке ещё можно ориентироваться и то с трудом, так как навигация ещё не была открыта, буи (поплавок, крепящийся ко дну при помощи якоря на тросе и предназначающийся для определения конкретного места в воде. Обозначающие фарватер буи называются бакенами) не были выставлены, а на створных знаках не установлены батареи и лампочки в фонари. Так что, в вечернее время можно запросто налететь на мель и сидеть у берега, ожидая повышения уровня воды.
Я прогнал двигатель катера на различных режимах, дал ему прочихаться, как говорят моряки. Рукой я указал Катерине на штурвал и сказал, чтобы она управляла катером, а я ей помогу. В зеркало на переборке я видел, с каким восторгом она стояла у руля впереди меня и махала рукой в ту сторону, куда бы она хотела повернуть.
– Я смотрю на тебя, на катер и мне вспомнились стихи, которые я когда-то читал. Хочешь, прочту, но они немного грустные.
– ЧИТАЙ, Я ЛЮБЛЮ СТИХИ И ГРУСТНЫЕ ТОЖЕ.
– Тогда слушай.
Бурун клубился за кормою,
Стоял у рубки капитан,
Он очарован был тобою,
А ты кусала марципан.
Белы твои, как сахар, зубки,
Алеет роза на губах,
Но прозвучал гудок побудки,
В такую рань ты на ногах.
Даря рассвету страсти ночи,
Кидая радость в небеса,
Душой ты благодарна очень
За вкус шампанского в усах
Как волк седого капитана,
Как песняра в делах любви,
За скрип пружинок у дивана,
И пели где-то соловьи.
Всего лишь час до остановки,
И там стоят твои друзья,
И уходить тебе неловко,
И оставаться здесь нельзя.
– ХОРОШЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ, И ДАЖЕ ГРУСТНОЕ. ТЫ ХОЧЕШЬ НАМЕКНУТЬ, ЧТО МОЕ ПРИСУТСТВИЕ НЕЖЕЛАТЕЛЬНО?
– Просто я вспомнил о том, что тебе все равно придётся уйти Туда.
Мы замолчали.
Через некоторое время я поинтересовался, точно ли она уверена в том, что в городе нет других людей и таких же, как и она.