На обочине 40 плюс. Кляча не для принца
Шрифт:
Хотелось уткнуться в сильное плечо, залить чей-то пиджак соплями и слезами, а приходилось отращивать стальные яйца. Господи, как я устала.
— Ты же говорил, что работаешь барменом? — напомнила бесцветным голосом, а Вадим тяжко вздохнул и пожал плечами.
— Так и есть, мам, — для пущей важности он шмыгнул носом, но тут же вздёрнул подбородок и гордо отчеканил: — Но что я за мужик, если бы просто стоял и смотрел, как наших бьют?
— Ну да, ну да, — фыркнула я и, усмехнувшись, поддела: — И что будем делать, мужик? Что ты полез
— Он мне тоже знатно всёк, — сын криво усмехнулся, продемонстрировав мне зуб со сколом, а я закатила глаза и прицыкнула языком.
— Это поэтому ты две недели не появлялся? — спросила, заранее понимая, что так и есть.
— А чё тебя волновать опухшей мордой и синяками, — проворчал Вадим, а я, не сдержавшись, хохотнула в голос.
— Ты прям заботливый не в меру, — прорычала непримиримо. Развела руками и, нахмурившись, рявкнула: — А с отчислением что? Думал, я не узнаю и волноваться не буду? Пять лет, Вадим! Пять лет я горбатилась на твоё обучение! И всё ради чего?
Прерывисто вздохнув, встала и, отойдя к окну, скрестила руки на груди. Смерила своё чадо осуждающим взглядом и, склонив голову набок, скомандовала:
— Собирайся. Поехали немедленно!
— Куда? — округлив глаза, буркнул сын и, покачав головой, попытался меня успокоить: — Если ты по поводу работы, то из клуба меня не уволили, а учёба… Я что-нибудь соображу.
Опять этот чёртов клуб! Уж лучше бы оттуда выперли, чем с учёбы. Я изначально не одобряла выбранное им место работы, как раз таки из-за боязни, что без драк не обойдётся.
Денег, что Вадим зарабатывал в ночные смены, едва хватало на долю в оплате за съёмную однушку, проезд и еду, но сын успокаивал, что это временно. Правда, это всемогущее «временно» слегка затянулось…
— Соображалка ещё не отросла, — фыркнула я и, поджав губы, пояснила: — К ректору поедем. Буду унижаться, лить слёзы и умолять, но диплом ты получишь.
— Ну ма-а-ам…
В такие моменты хотелось взяться за ремень. Я смотрела на своего великовозрастного балбеса и в очередной раз искала причины его неудач в себе.
Его папаша жизнью сына интересовался примерно… никогда. Мы поженились на последнем курсе, и спустя многие годы наша история казалась абсолютно банальной. Общие друзья, шумные вечеринки, драйв, влюблённость, горячий роман, поспешный брак, а потом…
Мы впрыгнули в вагон семейной жизни почти на ходу, не успев узнать друг друга получше. Как говорила моя мама: «гормоны слепешили». Совершенно разные, в одном пространстве мы частенько раздражали друг друга, но все проблемы решали сексом.
Кто же знал, что это путь в никуда…
Первый опыт — это чаще всего горячо, волнительно и больно. Но в итоге я забеременела, а сразу же после рождения Вадима муж сказал, что просто не готов. И ушёл…
А
Вот оно моё персональное счастье и испытание в одной мордахе. Сидит, что-то мямлит, а я опять виню себя. Что наросло, то наросло, зато моё.
— Не обсуждается, — повторила строго и, направившись к двери, добавила: — Одевайся и вызови такси, я быстро.
Рабочий наряд пришлось сменить на что-то поскромнее, но колготки с затяжкой переодевать не стала. Мы бедные и несчастные, именно такого образа я собиралась придерживаться. Что с нами делать? Понять и простить…
На всякий случай прихватила с собой тощую заначку, но переживала, что мои скромные накопления проблему не решат. Вадя ворчал, что против моей затеи, но, поймав многозначительный взгляд из разряда «мама в ударе», всё же заткнулся.
В ожидающем у подъезда такси оказался утренний водитель. Узнав меня, он чуть не вдарил по газам, но я намеренно обошла машину спереди и, улыбнувшись максимально добродушно, скользнула в салон.
При сыне таксист не стал упоминать утренний инцидент, но, видимо, решив отыграться, долго возил нас кругами. Собрал все пробки и, содрав с меня двойную плату, умотал, окутав нас облаком выхлопных газов.
Ректор нас уже ждал, и, похоже, давно. Откинувшись в кресле, сложил руки в замок и, смерив Вадима сканирующим взглядом, расплылся в широкой улыбке.
— По какому вопросу? — проворковал притворно приветливо, а я, не спрашивая разрешения, плюхнулась в свободное кресло.
— Полагаю, вам прекрасно известно по какому, — ответила спокойно и, кивнув на понурого Вадима, приступила к главному блюду без всяких вступлений: — Понимаю, что мой сын виноват, но отчисление за полгода до диплома — это жестоко. Не находите?
— Я нахожу… — копаясь в каких-то бумагах, нараспев протянул ректор и, выложив передо мной больничную выписку и внушительный список процедур и лекарств, продолжил: — Нахожу, что оказал снисхождение вашему сыну. Например, не подал заявление в полицию, а это могло повлиять на его жизнь куда серьёзнее.
— Ну мы же взрослые люди, — подавшись вперёд, томно мурлыкнула я и, поймав на себе оценивающий взгляд, резко сменила направление разговора: — Вы тоже родитель. Должны же понять.
— Должен, но не обязан, — отрезал мужчина и, постучав пальцами по столу, прозрачно намекнул: — Но мы могли бы обсудить это в более спокойной обстановке.
— Э-э, полегче, — встрял Вадим и, сводя результаты моей хитрости на нет, с издёвкой заметил: — Моя мама не настолько отчаялась.
Взгляд ректора потух, а я протяжно вздохнула. Что мы имеем? «Договориться» он не против, но предложенный им способ не устраивает меня. Сын прав…
— Сколько? — спросила я обречённо.
Мужчина смерил меня задумчивым взглядом, прищурился и, написав на стикере сумму, молча протянул мне.
М-да-а-а уж... Кажется, с одной почкой люди живут вполне нормально? А без двух?