На одной далёкой планете
Шрифт:
Произнеся всю эту ахинею, Рабик отступил, пряча в усах тонкую усмешку. И попал в цель! Легковерная аудитория сразу переменила настроение. Лаки с изумлением и горечью услышал одобрительные реплики: «А что, верно говорит! Молодец, Тушка!». Покивал, соглашаясь, Зига, благожелательно похлопав по плечу смышленого ученика.
— Мы примем к сведению ваш аргумент, господин, — сказал Главный Сторожила.
Его слова ранили Лаки в самое сердце.
— Каманна Главный Сторожила! — закричал он, чуть не плача. — Они вас дурачат, потому что вы не знаете, что такое боль! Да ни один человек на Астре не выдержит удара ремнем по голому телу! Такие люди жили только в эпоху Тьмы, это же все
Он с ужасом видел, что слова его не доходят до сознания робота. Главный Сторожила сосредоточенно молчал, принимая, очевидно, решение. Назревала катастрофа. Отсутствие информации в памяти Мысливца серьезно осложнило все дело. Главный Сторожила мог отложить разбирательство, и тогда, считай, все пропало. Опытные интриганы подготовятся ко второму туру и утопят спор в словесной казуистике. Лаки был в отчаянии.
В ходе разбирательства наступил критический момент, и в этот момент на толпу сбоку наползла большая тень, сверху послышался тихий рокот. Лаки задрал вверх голову, и сердце у него радостно подпрыгнуло. Над двориком Опытальни зависла летающая тарелка с изображением совиного глаза на серебристом брюхе. Это появилась одна из многочисленных телевизионных ватаг, которыми изобиловал Свистун. Похоже, ватажники уже давно вели съемку с дальней дистанции, а теперь решили спуститься пониже.
Увидев тарелку, Зига сильно разволновался.
— Кто разрешил? Куда смотрит ПТЗ? — закричал он, озираясь. — Эй, робот, немедленно вызови службу ПТЗ.
— Я полагаю, можно расходиться, — внес предложение Рабик, опасливо косясь на небо. — Все уже ясно.
— Ну уж нет! — со злой радостью закричал Лаки. — Еще ничего не ясно!
Гениальная и страшная мысль озарила вдруг его. На них смотрели сейчас тысячи, возможно, миллионы зрителей, потому что подобного рода скандалы были излюбленным зрелищем для публики. Ситуацию можно было блестяще использовать.
— Каманна Главный Сторожила! — громко сказал Лаки. — Я намерен показать зрителям захватывающую и ужасную сцену, которая убедительно продемонстрирует возможности моего препарата.
Его заявление вызвало замешательство в рядах противника.
— Я требую немедленно прекратить эту комедию! — теряя лицо, взвизгнул Зига. — Здесь творческая организация, а не балаган!
— Прекратить, прекратить! — загомонили ученики. Поздно! Наверху уже проглотили приманку, брошенную Лаки.
— Прошу внимания! — пророкотал с небес мегафон. — Сейчас мы узнаем мнение господ телезрителей — прекращать или не прекращать.
Зига снова попытался было протестовать, но тут счел нужным вмешаться Главный Сторожила.
— Доводится до сведения неосведомленных, — объявил он, — что мы живем на планете абсолютной демократии, где мнение масс имеет силу закона.
…И это мнение пришло через несколько минут, в течение которых участники разбирательства стояли в напряженном ожидании, задрав вверх головы.
Голос с неба прогремел:
— По результатам только что проведенного телеголосования все три миллиона зрителей, смотрящих сейчас наш репортаж, единодушно высказались за предложение стажера Курнаки. Просим вас, Лаки!
И тогда Лаки уверенным голосом, и в то же время отчаянно труся, объявил:
— Мои оппоненты считают, что сечение ремнем можно вытерпеть. Что ж, в таком случае я предлагаю провести более серьезное испытание. Пусть приведут сюда робота-дантиста и он прямо здесь без наркоза вырвет мне коренной зуб.
С этими словами Лаки высыпал на ладонь все оставшиеся таблетки и одним махом проглотил их.
Эффект был сильный. Наступила мертвая тишина, смолкли все голоса, и стало слышно, как обезьяночеловек сотрясает ручищами прутья своей клетки,
— Зу-уб, зу-уб.
— Заговорил! — вякнул не к месту один из учеников, но на него цыкнули.
Через несколько минут в Опытальню экстренным порядком был доставлен робот-дантист вместе с зубоврачебным креслом. Сверху в люльке спустился лохматый оператор и повис над головами стоящих, наводя съемочную камеру на изобретателя. Робот усадил Курнаки в кресло, задрапировал его по самый подбородок простыней и приступил к операции.
Как писали потом газеты, это было действительно захватывающее и ужасное зрелище. На экранах телевизоров появилось бледное лицо изобретателя с разинутым ртом, украшенным крепкими, здоровыми зубами. Зрители увидели, как дантист обхватил его голову четырехпалой левой конечностью, а правую, уснащенную хирургическими инструментами, запустил в рот. Послышался жуткий, леденящий душу хруст, уловленный сверхчувствительным микрофоном направленного действия, и вслед за ним громкий, счастливый хохот изобретателя.
Многие телезрители, не выдержав ужасной сцены, попадали в обморок и поэтому не увидели окровавленного зуба, показанного крупным планом.
Потом дантист обрабатывал и тампонировал рану, и все это время корчившийся от наслаждения изобретатель громко хохотал на миллионах экранов, зарабатывая себе славу.
Тут бы в самый раз поставить точку в нашем повествовании, потому что дальнейшая судьба героя представляется достаточно ясной. Приблизительно такой: потрясенные телезрители требуют открыть дорогу талантливому изобретению, лидеры клуба СВОЛИЧ получают на сей счет предписалку от БЗИГ и выполняют требование масс. Лаки присваивается звание четверть-метра, а то сразу и полуметра. К его услугам мощная исследовательская техника клуба, и вскоре налаживается массовое производство препарата. Тысячи людей хохочут от наслаждения на операционных столах под ножом хирурга. Лаки становится знаменитым, получает награды, премии…
Но нет, заканчивать историю пока рано, потому что схема — это схема, а жизнь — это жизнь, особенно астрианская, полная всяческих нюансов…
Поначалу, впрочем, так оно и пошло. По заявкам зрителей уникальную операцию в Опытальне показывали несколько раз, у Лаки брали интервью, перспективами применения нового препарата всерьез заинтересовались роботы-дантисты, которым было нелегко управляться с трясущимися от страха, чуть что — падающими в обморок больными. В БЗИГ и СВОЛИЧ в самом деле посыпались требования как можно скорее наладить производство замечательного препарата, и БЗИГ направил в клуб предписалку «оказывать всяческое содействие нужному изобретению», а лидеры клуба ответили, что «готовы оказывать посильное содействие, если только оно не будет противоречить уставу клуба». Дело, таким образом, начало развиваться по приведенной выше схеме.
…Получив копию предписалки, отпечатанную на фиолетовой карточке, Лаки, не мешкая, отправился в клуб. Снова, как в день жалобы, он с гордым видом шагал по улицам городка, направляясь к главе совета Мудрил Тези Умнику. В душе его звенели тысячи хрустальных колокольчиков, будущее казалось ослепительно прекрасным. Он шел, чтобы поскорее получить персональный экспериментариум, потому что, перестраховавшись, съел все таблетки и без солидной научной базы никак теперь не мог обойтись. Он шагал смело и уверенно, размахивая фиолетовой карточкой, зажатой в щепоть, чтобы все ее видели, и, когда проходил мимо экспериментариума Зиги Бинома, нарочно не заметил настороженную крысиную мордочку Рабика Тушки, следившего за ним из окна. Плевать он теперь хотел и на Рабика, и на всех, кто стоит на его пути…