На одной далёкой планете

Лукьянов Олег Максимович

Он залпом выпил стакан освежающего напитка, поданного на подносе роботом, и плюхнулся в плетеное кресло.

— Рассказывай, что там у тебя.

И Лаки рассказал, как его принял Тези, как издеваются над ним Зига и Рабик.

— Мер-рзавцы! — добродушно пророкотал Буба. — Этого следовало ожидать. Пока у тебя нет элитарного звания, ты для них никто. Нужно добиться, чтобы они собрали внеочередной совет Мудрил и дали тебе хотя бы четвертьметра.

— Уже был внеочередной, больше не положено. Лаки сообщил, каких болванов по ходатайству Зиги приняли мудрилы.

— Мер-рзавцы, — опять произнес Буба любимое словечко. — Ясное дело, это чтобы замазать глаза

Главному Сторожиле.

Он скривился в задумчивом прищуре и, почесав подбородок, объявил:

— Что ж, в таком случае проведем операцию «Приветик». Это должно сработать.

— Какой «Приветик»?

— А вот увидишь! Они позеленеют от злости, когда я восстану перед ними!

И Буба, хохотнув, дружески лягнул Лаки ногой под зад.

Операция «Приветик» была проведена по одному из отработанных сценариев ватажного братства. Срочным порядком была создана так называемая дурила, то есть фиктивная ватага якобы умеренного толка, собранная из случайных людей. Назвали ее «Воробьями», а предводителем поставили начинающего ватажника Бритву, которого никто из метров еще не знал. «Воробьи» пригласили Тези Умника и Зигу на телезаседаль: ню, посвященную славным делам клуба СВОЛИЧ. Тщеславные лидеры клуба клюнули на эту приманку и… попали в ловушку. Лаки смотрел передачу и хохотал до слез, восхищаясь изобретательностью и нахальством Бубы.

Метры сдержанно поздоровались с участниками передачи, окинули настороженным взглядом съемочную студию со стоявшим посередине большим пластмассовым столом и, не обнаружив ничего подозрительного, заняли свои места.

В самый разгар застолья, когда Зига с упоением рассказывал о своем обезьяночеловеке, раздался грохот, и телезрители увидели, как из-под стола появилась лохматая голова Бубы (как выяснилось позже, он прятался в специальном раздвижном ящике под крышкой стола).

— Приветик, это я! — громыхнул он, усаживаясь в свободное кресло напротив гостей и одаряя их широчайшей улыбкой.

Метры если и не позеленели, то во всяком случае оцепенели от неожиданности, увидев ненавистного ватажника, который один раз уже пропек их до печенок. А Буба, не давая противникам опомниться, пригвоздил их к месту вопросом:

— А скажите, господа метры, не кажется ли вам странным, что известный всему миру изобретатель Лаки Курнаки, состоящий стажером вашего клуба, не имеет званий даже четвертьметра, хоти, по мнению телезрителей, он вполне заслужил и метра?

Деваться было некуда, на Зигу и Тези смотрели миллионы людей, и приходилось соблюдать приличие.

— Звания присваиваются только советом Мудрил раз в два года, — сухо сказал Тези. — Мы, разумеется, имеем в виду рассмотреть кандидатуру Курнаки на очередном совете, то есть через два года.

— Простите, не понимаю! — с удивлением воззрился на него Буба. — Что за необходимость ждать два года? Неужели ради такого исключительного случая нельзя созвать внеочередной совет?

— Мы уже собирали недавно один внеочередной совет, — вставил Зига, щурясь в улыбке, больше нельзя, не разрешает устав клуба.

Но от Бубы не так-то просто было отвязаться.

— Интересно! — тряхнул он курчавой головой и осмотрел участников телезаседальни, как бы делясь с ними своим недоумением. — Это очень интересно! Как это устав может препятствовать развитию изобретательской мысли?

— Я полагаю, следует спросить мнение масс, — обратился он к ведущему телезаседальни ватажнику Бритве. — Массы хорошо знают Курнаки и его препарат.

— Мне все равно, — пожал плечами Бритва, принимая простецкий вид. — Как

господа метры, так и я.

Прием Бубы сработал безотказно. Против такого предложения господа метры выступать не осмелились, тем более что контрольный щит, установленный рядом со столом, тут же замигал тысячами огоньков. Это телезрители нажимали кнопки на своих пультах, одобряя предложение Бубы.

Все время, пока шло телеголосование, оба метра сидели надутые и недовольные.

…Контрольный щит вспыхнул ярким светом, демонстрируя полное единодушие аудитории.

* * *

Блистательно! Бесподобно! Гениально! Лаки готов был ноги лобызать Бубе за его «Приветик». Он сразу почувствовал, как изменилось к нему отношение в клубе после телезаседальни. Что ни говори, а голос масс — штука серьезная! Тот, кого поддержали массы, сразу поднимался в общем мнении. Лаки второй раз получал такую поддержку, и это не могло не дать положительной эффект. Пусть Зига и Тези терпеть его не могут, пусть! Не одни они формируют общественное мнение! Лаки видел, что старые своличи — основа клуба — обратили наконец внимание на его существование. При встречах на улице многие из них благосклонно кивали в ответ на его приветствия, чего никогда не случалось раньше, а спустя некоторое время среди стажеров пошел слух, что якобы кто-то из членов совета Мудрил сказал про Курнаки, что «у этой рыжей обезьянки крепкая хватка», а еще кто-то заметил, что «со временем из него может получиться настоящий сволич». Так или иначе, но через несколько дней после телезаседальни робот-посыльный от совета сообщил ему, что его кандидатура будет рассматриваться мудрилами в третий полосатый день следующей сорокадневки.

Все шло как нельзя лучше, Лаки ликовал. И вдруг как гром среди ясного неба — неожиданный звонок Бубы.

— Привет, Лаки! — весело громыхнул в трубке мощный голос лихого ватажника. — Есть интересная новость. Кто-то из твоих знакомых начинает портить воздух.

— Что такое?

С упавшим сердцем Лаки выслушал сообщение Бубы о том, что член совета Мудрил Маги Глобус в своем недавнем интервью назвал Лаки «скверным болтунишкой». На вопрос Бубы, чем вызвано столь резкое мнение о талантливом изобретателе, Маги ответил, что будто бы Лаки где-то похвалялся, что «старика скоро отправят на удобрения» и тогда-де он получит его экспериментариум.

— Это Рабик! — вымолвил потрясенный Лаки. — Ах, мерзавец! Я набью ему морду!

— И сделаешь глупость, — пророкотал Буба. — Он только и ждет, чтобы ты сорвался. Нужно поймать его за язык. Подумай, как это лучше сделать.

Сообщение страшно обеспокоило Лаки. Маги Глобус, дряхлый, кроткий, как овца, метр, в клубных распрях никогда не участвовал и ко всем, в том числе и к Лаки, относился доброжелательно. Отрицательное мнение, высказанное таким человеком, могло плохо отразиться на результатах предстоящего голосования мудрил. Лаки немедленно пошел в экспериментариум старого метра улаживать недоразумение.

Разговор получился ужасно бестолковый. Глобус с постным видом выслушал все его оправдания и сказал:

— Ладно, не расстраивайтесь, Лаки. Я вас прощаю и буду голосовать за вас.

— Да за что меня прощать! — возопил Лаки. — Я же ничего плохого о вас не говорил! Это чьи-то сплетни.

— Ну хорошо, хорошо, — покивал старик, — будем считать, что сплетни.

Лаки ушел от него в расстройстве. Было видно, что Маги ему не поверил…

Рабику он дал-таки понять, что кое о чем догадался. Зашел к нему в кабинет и многозначительным тоном сказал с порога: