На оперативном обслуживании в Костроме
Шрифт:
Я шел уже минут двадцать — никого не было. Повернул назад. Первое же пересечение тропинок поставило меня в тупик — я не представлял, какой из них следовало отдать предпочтение.
Лес стоял мрачный, неухоженный, дерево к дереву, весь в завалах, ощетинившийся сухостоем.
Неожиданно раздался треск сучьев. Я встал за дерево, загнал патрон в патронник, снял курок с предохранителя.
Треск приближался.
— Стой! — крикнул я.— Стреляю...
На тропинку выпрыгнула собака. Я узнал Каро. За ним показался какой-то
Было еще только около одиннадцати утра, а наше дальнейшее пребывание в засаде было уже бессмысленным.
— Меня точно выгонят,— сказал Груздев, когда мы снова расстелили телогрейки.— Вас могут оставить, вы недавно работаете...
— Каро спишут...— Смердов чуть не плакал.
Пес прислушивался к разговору, не оставляя тем временем без внимания лощину внизу. Не в его возможности было осознать все последствия происшедшего, как и свой промах.
Я дал ему хлеба. Смердов разрешил. Каро взял, удивленно глядя на проводника и на меня.
Самоуверенными и веселыми мы приехали сюда еще несколько часов назад. Теперь в наших рядах полное уныние.
— За нами следили. Подождали, пока мы задремлем...
— А собака? — запротестовал Смердов,— Каро обязательно почуял бы!
— Любого? — Войт поднял голову.
— Чужого? Обязательно! На своего мог и не среагировать.
— Как понять «на своего»?!
— Кто с ним работает, кормит...
— Стоп! — Войт сорвался с места.— Какие у тебя отношения с проводником, которого ты сменил?
— Пока не появился Дик, Каро его был первым...
— Преступник не стал бы вытряхивать ветки. Да еще из всех мешков...— дошло до меня.— Достаточно было пощупать.
— Я ему сделаю,— шепотом пригрозил Войт.
Теперь уже осторожно, стараясь не шуметь, мы спускаемся в лощину, наполняем мешки и снова ставим на прежнее место.
Преступников возьмем не мы — другая оперативная группа, следующей ночью...
Но все это было потом. А пока он все тянулся, первый мой день в милиции...
Допросы закончились, задержанных рассадили по камерам.
Поздно вечером в кабинете начальника отделения началось подведение итогов.
— Где Шатров? — начальник милиции протер очки. Он показался мне мудрым Макаренко, чей авторитет был непререкаем.— Кто знает?
Оперативники пожали плечами. Лишь Войт знал, что старший оперуполномоченный поехал к Усольцевой зa отрезом, который я забыл на обыске.
— Сейчас будет,— громко сказал Войт и не ошибся.
В кабинет действительно вошел Шатров. Он не спешил сообщить о результатах своей поездки. Шатров нашел свободный стул, удобно устроился и только потом, измотав мое терпение, подмигнул: отрез серого коверкота прибыл благополучно.
Совещание вел Андрей Николаевич.
— Получена телеграмма из Ленинграда...— сказал он и замолчал. Он был никудышный
Савватьев доложил:
— В вещах Варнавина в вытрезвителе — три надрезанные двадцатипятирублевки.
— Это за «Омегу»,— заметил Андрей Николаевич.— Пирожковский расплачивался.
Зильберману позвонили. Он передал трубку Андрею Николаевичу:
— Тебя!
— Слушаю... Так... Сейчас, — Андрей Николаевич обводил глазами сидящих, прикидывая, па ком остановить выбор. Все замолчали.— Выезжаю.— Он положил трубку.— Савватьев, со мной. И ты...— Он посмотрел на меня.— В районе набережной, на территории Второго, стреляли. Выезжает оперативная группа Управления. Второе уже выехало.
— Нам не посылать? — спросил Зильберман.
— Пока не надо.
Мы проехали Молочной горой, свернули на набережную. Мелькнуло здание бывшего ночлежного дома, построенного костромским купцом Федором Черновым «на свой капитал для нуждающихся в бесплатном ночлеге без различия всякого сословия и обоего полу...».
И вот через несколько часов я снова на том же месте, где утром мы со Смердовым описывали свои бесчисленные окружности, взбираясь на окрестные холмы и снова спускаясь к Волге. И я снова вижу, как все было...
Сообщение о выстреле на территории Второго не подтвердилось. Все снова сели в машины.
— Я знаю этого мужика, что звонил,— заметил Савватьев.— Он раньше у нас работал. Паникер страшной силы.
— Я его тоже знаю,— вздохнул Андрей Николаевич.— Ну ладно. Тебе, наверное, нет смысла возвращаться в отделение, раз мы около твоего дома...
— Конечно.
Шофер притормозил. Мы были в районе Депутатской улицы.
— Пока,— Савватьев подал мне руку, открыл дверцу, вышел.
Мы проработали с Савватьевым несколько лет. И всегда были в разных подразделениях, показатели которых обычно сравнивали. Когда я служил в Первом отделении, он был во Втором, позже я работал в Свердловском райотделе, Савватьев — в Ленинском. На короткий период нас свел Костромской горотдел.
А потом Савватьева не стало.
В вестибюле областного управления внутренних дел на мраморной доске выбиты фамилии сотрудников, погибших при исполнении служебного долга. Среди них и его — Савватьев.
Мы не дружили. В нас обоих жил дух соперничества. Однажды во время совместной работы в горотделе на служебных занятиях по самбо, к его, а еще больше — к собственному удивлению, я бросил Савватьева через себя на маты.
Никто не мог такое предвидеть. Он был сильнее и опытнее меня, может, это на долю секунды лишило его бдительности.