На оранжевой планете
Шрифт:
Фигурки двигались между двумя границами; одна проходила на уровне крышки ящика, другая — чуть выше верхушки стойки. Когда Туюан отходил от ящика, движение фигурок замедлялось, при его приближении к ящику — ускорялось.
Странное это было зрелище. Туюан напоминал дирижера. Казалось, он мысленно управляет движением фигурок, заставляет их то упрощать, то усложнять свои траектории. Самодовольная улыбка кривила красивые губы Туюана, густые брови его двигались, аспидно-черные волосы отсвечивали
С любопытством и беспокойством смотрела Ноэлла на Туюана. Для чего он все это делает? Что замыслил?
— Ты что, в детство впал? — спросила, выйдя из своего укрытия, Ноэлла. — Шарики какие-то бросаешь. Где ты эти игрушки достал?
— Это не игрушки, — сухо проговорил Туюан. По его лицу было видно, что присутствие на берегу Ноэллы явилось для него малоприятным сюрпризом.
— А что же? Принадлежности жонглера? Газовые гранаты? Что внутри их? Когель?
— В них нет никаких газов. Они сплошные.
— А почему они летают?
— Почему? Ты хочешь знать правду? — Тон Туюана сделался торжественным и высокомерным. — Они летают потому, что я лишил эти “игрушки” части их веса, обезвесил их… Они — свидетельство моей власти над силой тяготения… Помнишь, я как-то говорил тебе, что начал новую серию опытов… Они подтвердили мои расчеты… Теперь я близок к тому, чтобы управлять гравитационными полями так же, как мы управляем полями магнитными и электрическими… Я смогу уменьшить вес любого предмета…
— В самом деле любого?
— Да.
— И этой скалы? — Ноэлла указала рукой на огромную серую глыбу.
— И этой… Если захочу, она сделается такой легкой, что ты сможешь поднять ее одной рукой.
— Л-любопытно, — иронически протянула Ноэлла… — Прямо сказка какая-то… Мне начинает казаться, что я все это слышу во сне… Обезвесь скалу… я хочу поднять ее.
Ноэлла подошла к скале, налегла на нее плечом и скорчила гримаску.
— Н-нет… — разочарованно сказала она. — Скала не по моим силам. Она даже с места не сдвинулась.
— Не поднимай меня на смех, — сердито буркнул Туюан, — и не прикидывайся наивной. Ты великолепно понимаешь, что я обезвешиваю предметы не взглядом… нужно проводить подготовительные работы… менять электрическое поле… Проблема очень сложна, но я убежден, что разрешу ее, и тогда…
— И что тогда?
— Тогда все, узнают, на что я способен. Большая часть намеченного сделана, а то, что осталось…
Он помолчал.
— Почему ты избегаешь меня?… Всегда и всюду я один…
— Потому что ты злой, нехороший.
— Всегда? Со всеми? Даже с тобой? — Туюан усмехнулся. — Странно слышать такое из твоих уст. Другие, возможно, плохо знают меня, но ты…
— Ко мне ты относишься лучше, чем к остальным, но и мне ты причиняешь, забывшись,
— Знаю, что имеешь в виду, — перебил Туюан. — Понимаю, понимаю… Тебе не понравился тон, каким я говорил с тобой о чужеземцах… В той вспышке гнева виновата ты. Великолепно знала, что я против твоих прогулок с чужеземцами, и все-таки пошла в горы с тем… светловолосым… Ты к нему неравнодушна? Это может плохо кончиться!
— Ты грозишь мне, Туюан?
— Предупреждаю… Я не позволю ему стать поперек моего пути. Помни об этом и веди себя благоразумно.
— Ты, кажется хочешь, чтобы я ни с кем не разговаривала.
— Не хочу, чтобы ты разговаривала и ходила с ним… Чужеземцам нечего у нас делать… Мы не приглашали их в гости…
— Кто это мы? — холодно опросила Ноэлла.
— Патриоты Аэрии. Эти, с Земли, опаснее для нас, чем ямурские лазутчики, тайком проникающие в Аоон… А ты не хочешь понять этого, Ноэлла.
Туюан говорил быстро. В отрывистой речи его звучала угроза.
День этот сложился не таж, как хотелось Ноэлле.
Туюан не принадлежал к тем, кто быстро признает себя побежденным.
Раздосадованный тем, что Ноэлла ему не верит и расценивает облегченные шарики, как некую разновидность детских игрушек, а его манипуляции на берегу моря относит к категории ловких фокусов, он пригласил ее к себе в лабораторию.
Двухместный летательный аппарат доставил их к подножию горы. В ее толщах было вырублено несколько обширных помещений, предназначенных для проведения намеченных опытов.
Проведя Ноэллу через одно из них, заставленное машинами и приборами, озаряемыми изнутри фиолетовыми и синими вспышками, и пройдя мимо каких-то огромных чанов, соединенных друг с другом трубами, Туюан открыл перед ней узкую одностворчатую дверь в небольшую комнату — святую-святых его владений.
Окон в комнате не было. С потолка, теряющегося в сиреневой мгле, наискось протянулся синий луч. В его свете на столе что-то переливалось и мерцало.
— Не веришь? — спросил Туюан, когда дверь автоматически захлопнулась и они очутились в полутьме.
— Не верю, — задорно ответила Ноэлла.
— Тогда попробуй поднять вот это.
Туюан указал на узкую пластинку, лежащую на столе как раз там, где в поверхность упирался синий луч. Цветом своим пластинка напоминала морскую воду; темные, непрозрачные включения чередовались со светлыми участками. Местами сквозь пластинку было видно поверхность стола.
Думая, что Туюан шутит, Ноэлла попыталась мизинцем приподнять край пластинки. Но она как будто прилипла к столешнице. Ее не удалось отодрать даже обеими руками, хотя Ноэлла систематически занималась гимнастикой и была не из слабосильных.