На оранжевой планете
Шрифт:
Сделав несколько безуспешных попыток раздвинуть створки, Борис Федорович понял, что моллюск сильнее его.
Минуты шли. Тело моллюска пульсировало. Оно то сжимало человека, сдавливая его так, что начинали трещать ребра, то слегка ослабляло свои мягкие объятия.
Озеров задыхался. Ему не хватало воздуха. Очевидно, моллюск повредил воздушный аппарат, прикрепленный к скафандру, или, в лучшем случае, сдавил трубку, подающую в шлем кислород.
К счастью, Озеров вспомнил, что на поясе скафандра находится кинжал — единственное оружие против возможного нападения подводных хищников.
Руки
Осторожно, чтобы не повредить скафандр, Озеров воткнул кинжал в тело моллюска и правел клинком снизу вверх. Мускулатура моллюска ослабла, дышать стало легче. Еще несколько ударов наугад — и мускульные связки, удерживающие створки раковины в сомкнутом положении, были перерезаны, дверцы подводной темницы распахнулись, в широкое отверстие, смывая со скафандра и прозрачной части шлема слизь, хлынула морская вода.
Пошатываясь, Озеров вышел из грота и осмотрелся. Ингра нигде не было видно.
Подойдя к тому месту, где он видел в последний раз своего спутника, Борис Федорович внимательно осмотрел дно. Судя по отпечаткам на поверхности илистых отложений и смятым стеблям водорослей, Ингр потоптался здесь, потом повернул влево — очевидно, заметил исчезновение Озерова и стал его искать.
Борис Федорович пошел по следам Ингра. Продолговатые лунки быстро затягивались илом. Водоросли встречались реже и не так затрудняли движение, но зато дно стало топким, и ноги все глубже погружались в вязкую, пузырящуюся массу, насыщенную продуктами брожения.
С трудом вытаскивая отяжелевшие ноги, Борис Федорович рыскал глазами по дну — он хотел отыскать какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать в качестве палки.
И вдруг взгляд его упал на неподвижное, скрюченное тело Ингра. Метис лежал возле бурой каменной глыбы, сжимая в руке нечто длинное, чуть искривленное, похожее на окаменевший сук.
Борис Федорович шагнул к Ингру, нагнулся над ним и хотел уже выдернуть из его руки эту странную ветку, неизвестно откуда попавшую на дно моря, когда та изогнулась словно живая. И только тогда Озеров заметил, что у “ветки” плоская голова, рот с множеством мелких зубов и два фиолетовых тускло светящихся глаза.
В руке Ингра было зажато змееподобное существо. Напав на метиса, оно либо укусило его, либо парализовало мощным электрическим зарядом.
Размозжив камнем голову гадине, Борис Федорович внимательно осмотрел Ингра.
Он был мертв. На рукаве скафандра, чуть выше кисти, и возле пояса зияли рваные дыры. В них под давлением проникла вода, и Ингр захлебнулся.
Если бы все произошло на мелководье, вблизи берега, можно было бы попытаться откачать Ингра, но здесь, на глубине свыше двадцати метров, Озеров ничем не мог помочь ему.
Завалив труп камнями, Борис Федорович побрел по дну в том направлении, в каком его незадолго перед этим вел Ингр. Он был сейчас один, совсем один на дне безбрежного венерянского моря.
Прошло еще около получаса.
Зарывались в ил черви, съеживались, выталкивая из себя воду, шарообразные иглокожие, заползали в расщелины морские звезды, захлопывали створки двухметровых раковин исполинские тридакны, пряча за прочными известковыми стенками волнистые складки лилово-голубых и зеленовато-красных, полосатых и пятнистых мантий; скрывались в глубине пещер ракообразные.
Вода заметно помутнела. Гнулись, раскачивались, извивались в каком-то причудливом танце стебли бурых и розовых водорослей. Наклонные восходящие и нисходящие течения сбивали Озерова с ног, ударяя его то в грудь, то в спину. Миром безмолвия, изумительной красотой которого Озеров восторгался в первые минуты вынужденной подводной прогулки, овладевала тревога.
Видимость с каждой минутой ухудшалась. Надо было полагать, что небо потемнело и над океаном, изборожденным гигантскими валами, мчались свинцовые дождевые тучи, подгоняемые ураганным ветром. Яркие фиолетовые отсветы то и дело озаряли толщи воды — приближалась гроза.
Опасаясь, что его может втянуть в водовороты, образующиеся вблизи барьерного рифа, Борис Федорович стал удаляться от берега, о местонахождении которого судил по уклону морского дна.
Продвигаться приходилось медленно. Резкое, неосмотрительное движение могло привести к падению в какую-нибудь широкую трещину, замаскированную водорослями.
И все— таки Борис Федорович поскользнулся и упал. Пытаясь удержаться, он ухватился рукой за какую-то каменную глыбу, но та, качнувшись, рухнула вслед за ним.
Взмучивая воду, обрывая водоросли и вспугивая донных обитателей, Озеров несколько секунд скатывался кубарем по скользкому крутому откосу. Толстый слой ила, устилавшего дно впадины, смягчил удар. Скафандр и резервуар с воздухом не были повреждены. Борис Федорович отделался незначительными ушибами.
Глава XIII. ВО ВЛАСТИ ТЕЧЕНИЯ
С минуту он неподвижно лежал в густой, вязкой массе, со всех сторон облепившей скафандр, потом принял сидячее положение.
Со стороны он, вероятно, напоминал человека, принимающего грязевую ванну.
Ил, прилипший к оконцу в передней части шлема, мешал Озерову различать окружающие предметы. Некоторое время он ничего не видел. Казалось, весь мир погружен в чернильный мрак.
Когда удалось очистить оконце от грязи, Борис Федорович едва не вскрикнул от удивления. На дне впадины оказалось значительно светлее, чем следовало ожидать. Откуда-то исходило голубоватое сияние. Потирая колено и правое плечо, наиболее пострадавшие при падении, Озеров выпрямился и с любопытством осмотрелся. Он стоял на дне узкого глубокого ущелья с крутыми, почти отвесными склонами. Ширина его не превышала тридцати шагов. Что касается длины, о ней судить было трудно — ущелье уходило куда-то влево и вправо.