На орбите судьбы
Шрифт:
Я нерешительно застыла у входа и осторожно осмотрелась по сторонам. Субботним вечером кафе было заполнено под завязку, и в воздухе витал шумный гвалт оживленно беседующих посетителей, средний возраст которых по моей беглой оценке вряд ли превышал восемнадцать. К счастью, рассредоточившиеся по просторному залу парочки были слишком поглощены друг-другом, чтобы задаваться вопросом, каким попутным ветром на этот праздник юности занесло такую кошелку, как я. C явным облегчением осознав, что на меня никто не бросает недоумевающих взглядов, я немного отмерла, сделала глубокий вдох, и с гордо поднятой головой направилась в самый дальний угол помещения.
Айк неизбежно выглядел примечательно узнаваемым при любом скоплении народа. Парень одиноко сидел за столиком перед раскрытым ноутбуком
Я так и не поняла, что заставило Айка отвлечься от увлекательного путешествия по виртуальным мирам в музыкальном сопровождении любимых исполнителей, но не успела я преодолеть и половину расстояния, отделяющего меня от оккупированного парнем столика, как он внезапно подпрыгнул на стуле, резко сбросил наушники и на всех парах рванул мне навстречу. Столь высокую степень вызванной моим появлением радости после выхода из наркологии мне еще никто не демонстрировал, и от бурного эмоционального порыва Айка я вполне предсказуемо растерялась. Стоять посреди зала в позе соляного столба и глупо улыбаться я бы, наверное, могла до бесконечности, если бы счастливый, будто обладатель выигрышного лотерейного билета, парень не набрался то ли смелости, то ли наглости прилюдно схватить меня за руку и настойчиво потащить за собой.
–Мазафака, Римма, вы пришли! – я так и не поняла, что обозначал сопровождающий восклицание Айка яростный жест: возможно, это было обыкновенное приглашение присаживаться, а может быть, парень пытался таким образом выразить свое нелицеприятное отношение к опозданиям на заранее обговоренные встречи, – я уже думал, сегодня строго не мой день! С утра все наперекосяк пошло…
По элементарным канонам вежливости, мне бы стоило по крайней мере извиниться, но от горького понимания того прискорбного факта, что в «Рубенсе» не курят, а если и курят, то исключительно в специально отведенных местах, я временно лишилась дара речи и в расстроенных чувствах опустилась на мягкий стул с блестящей металлической спинкой. Количество устремленных на меня любопытных взглядов росло в геометрической прогрессии, и к общей растерянности присовокупилось еще и напряженное оцепенение, незримыми цепями сковавшее меня по рукам и ногам. Помимо любопытства в глазах собравшихся в кафе отпрысков перовского истэблишмента открытым текстом читалось близко граничащее с легким шоком изумление, постепенно переходящее в разочарование. На роль таинственной пассии «Маленького принца» я, однозначно, не тянула уже только в силу своего возраста, и следовательно, представляла весьма сомнительный интерес в качестве предмета для сплетен.
Тем не менее, определенный общественный резонанс оказанный мне Айком восторженным прием в «Рубенсе», несомненно, вызвал. Ладно, черт с ним, пусть за неимением более достойного повода, эти девочки и мальчики обсуждают отсутствие у меня брендовых шмоток. Сомневаюсь, что сюда так уж и часто забредают подобные мне экземпляры…
–Сначала тестирование с утра проспал, потом в качалке сухожилие потянул, на брейке «хэдспин» вертел – упал на ровном месте, а на стритболе Денжер мне мячом по башке случайно зарядил, до сих пор в ушах звенит, -интуитивно почувствовавший необходимость проявить в разговоре инициативу Айк вместо классических вводных слов о текущем состоянии погодных условий сходу выдал мне полный список постигших его неприятностей, и сам же от этого смутился, -думаю, если еще и вы не придете, то вообще финиш!
–Знаешь, я в городе еще не слишком хорошо ориентируюсь, – с претензиями на попытку оправдать свое опоздание сообщила я, -пока нашла этот твой «Рубенс»… Кстати, что это за название такое? Неужели хозяин тонкий ценитель живописи?
–Да какой там ценитель! – на щеках Айка появились улыбчивые ямочки, – он, по-моему, и знать не знает, кто такой Рубенс. Просто кафешку держит армянин по имени Рубен, вот ему какой-то продвинутый умник и подсказал вывеску
–Из столицы, – странности в написании фамилии великого художника, сразу бросившиеся мне в глаза при виде украшающей фасад вывески, получили рациональное объяснение, но в моей биографии имелись скользкие, как отполированный паркет, моменты, относительно которых я абсолютно не имела желания распространяться, и поэтому обоснованный, в принципе, интерес Айка был удовлетворен подразумевающим немедленное прекращение дальнейших расспросов тоном. Парень оказался невероятно чуток в восприятии моих недвусмысленных эмоциональных посылов и тут же сменил тему, причем без какого-либо логического перехода.
–Держите меню и заказывайте все, что захочется! – Айк протянул мне толстую кожаную папку с вытисненным на обложке рисунком, – я и так перед вами виноват, вчера, когда схема активировалась, у меня совсем тормоза отказали. Еще подстава эта с гаерами, до сих пор стыдно…Римма, возьмите кофе, здесь кофе зачетный, мне капучино нравится, но латте тоже ничего так…Юлька правда глассе всегда заказывает, с мороженым…
Меню я не стала листать даже по диагонали. Нельзя сказать, чтобы представленное в нем разнообразие блюд и напитков вызывало во мне первобытный ужас: в отличие от Нюрки и ее легкодоступной подружки мне в жизни доводилось посещать заведения гораздо более высокого уровня, и невзирая, на четырехлетнее прозябание на дне героиновой бездны, я наперечет помнила все злачные места столицы. Просто сюда я пришла вовсе не ради кофе, так стоит ли терять время на заведомо не имеющий ровным счетом никакого значения выбор?
–Бери то же самое, что и себе, – уверенно заявила я, откладывая папку на край стола,– мне без разницы.
–Мазафака, все бы так делали, а то Юлька по полдня выбирает,– искренне рассмеялся Айк. Без банданы и с этой своей прической он казался еще моложе, и я тщетно старалась заставить себя не думать, какое впечатление мы с ним производим со стороны. Я, конечно, сделала все возможное и невозможное, чтобы мой «вечерний туалет» ничем не напоминал повседневную одежду, отличающуюся от робы разве что лишь степенью чистоты, но куда девать, в частности, бездарно уложенные волосы и запечатлевшиеся на моем лице следы бурно проведенной молодости?
–Нам два капучино и миндальные пирожные, -для того, привлечь внимание официантки, Айк призывно взмахнул рукой и болезненно поморщился, схватившись за запястье. Загадочную татуировку на этот раз полностью скрывал напульсник с логотипом известной спортивной фирмы, – похоже, правильно мне отец говорит- ты свою распальцовку только тогда прекратишь, когда я тебе обе руки повыворачиваю.
Я всегда испытывала бессознательную настороженность по отношению к людям, которые слишком часто улыбаются и условно подразделяла их на две категории: блаженные дурачки и мелкие пакостники. Улыбки у типичных представителей данных подвидов были тоже разные: первые беспричинно лыбились по любому поводу с выражением хронического идиотизма на лице, а вторые слащаво растягивали губы с очередной гадостью на уме. По моим внутренним ощущениям я не имела оснований причислить сидящего напротив меня парня ни к одной из вышеуказанных групп, а его улыбка была настолько настоящей и открытой, что мне с трудом верилось даже в опосредованную принадлежность Айка к напрочь порочной касте власть предержащих. Маленький принц! Не в бровь, как говорится, а в глаз!
–Давай показывай, что там у тебя! – я постучала костяшками пальцев по крышке ноутбука, – хватит лирики!
Последнюю фразу я адресовала главным образом самой себе, потому как вдруг почувствовала себя неожиданно легко и комфортно, и это явно было не к добру. К хорошему быстро привыкаешь, а в понедельник мне снова подметать улицы и красить заборы, а также думать, как дожить до зарплаты с отрицательным балансом денежным средств. В моем положении нельзя расслабляться – ведь именно интенсивная трудотерапия способна сделать человека, не скажу наверняка, что из обезьяны, но из наркомана точно.