На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг.
Шрифт:
1 марта. На этот раз можно полагать, что уход эскадры предрешен. Все корабли спешно заканчивают расчеты с берегом. День и ночь идет приемка запасов с транспортов, «Камчатка» сдает заказанные ей изделия, а катера, барказы и шлюпки непрерывно шныряют между кораблями и пристанью. Снова вся эскадра догружает уголь с немецких угольщиков до самого полного запаса, предписанного адмиралом. «Орел» принял барказами 120 тонн, чтобы возместить расход нескольких последних дней.
Все поступающие с берега сведения подтверждают известия о крахе на нашем сухопутном фронте. Газеты сообщают, что уже нависает угроза над Владивостоком, так как японский флот, владея морем, готовит десантную операцию, чтобы отрезать его с севера ранее прихода эскадры
Адмиралом из разных разведывательных источников получены подробные сообщения о приготовлениях к нашей встрече, ведущихся японцами в водах Зондского архипелага. Так как мы при движении к северу не можем миновать проливы, то японцы заранее могут знать вероятные пути, которыми должна проследовать русская эскадра. По сведениям печати, в проливах уже сосредоточено 12 подводных лодок.
При вступлении в Южно-Китайское море нам предстоит разрешить ряд сложнейших тактических задач еще до встречи с главными силами противника. Японцам, несомненно, выгодно ослабить наши силы еще до генерального боя. Проливы между островами Зондского архипелага представляют для них удобную позицию, чтобы создать там ряд ловушек для нашей громоздкой армады.
Адмирал заперся в своем одиночестве и хранит глубокое молчание относительно курса эскадры и своих будущих планов. Он был главным инициатором посылки эскадры на Восток, довел до Мадагаскара всю эскадру, преодолевшую огромные трудности похода. Он заранее предвидел неизбежность падения Артура и гибели остатков Тихоокеанской эскадры, а также не верил в возможность пополнения эскадры южноамериканскими крейсерами и черноморскими кораблями, учитывая дипломатические трудности осуществления этих мероприятий. От включения в состав эскадры старых кораблей Балтийского моря Рожественский сам в свое время отказался как от ненужного балласта. Поэтому еще до выхода из Либавы ему было ясно, какие силы окажутся в его распоряжении против всего японского флота в момент сбора эскадры на Мадагаскаре к началу 1905 года. Недостаточность этих сил была для него очевидна. Если же, невзирая на это, он согласился вести 2-ю эскадру на театр войны и даже настаивал на походе, то им могли руководить только следующие соображения: посылка 2-й эскадры была необходима политически, чтобы показать готовность России продолжать войну, и имела лишь демонстративный характер для подготовки выгодной обстановки перед мирными переговорами.
Недостаточность сил эскадры для победы над японским флотом была настолько очевидна правительству и военному руководству, что нельзя было допускать возможности вступления ее на театр войны. Рожественский, видимо, внутренне был уверен, что правительство не пойдет на риск посылки заведомо слабой эскадры в бой и имеет в виду использовать ее военный вес лишь для дипломатических мирных переговоров. Хотя такие соображения и были распространены в военных кругах, но Рожественский соответственных гарантий от правительства не получил. Между тем в России резко изменилась политическая обстановка. Царское правительство столкнулось с революционным подъемом трудящихся масс, требовавших прекращения чуждой интересам народа дальневосточной войны. Но сторонники укрепления устоев самодержавия считают, что нельзя подчиняться требованиям масс, нужна победа и войну надо продолжать, потому что победа парализует рост революции. И вот, основываясь на том, что Рожественский не заявил категорически о негодности его эскадры, на него теперь возлагается обязанность овладеть морским театром войны, а не просто прорваться во Владивосток с частью кораблей. А чтобы парализовать обвинения в недостаточной подготовке морских сил для победы, снаряжается бутафорская 3-я эскадра Небогатова из старья Балтийского флота.
Так петербургская бюрократия, притворяясь, что она не понимает заявлений Рожественского, толкает 2-ю эскадру в пропасть, а Рожественский, заняв позицию твердого «солдата», исполняющего боевой приказ, не хочет разоблачить предательскую, коварную игру своих хозяев и фатально приближается к катастрофе.
Итак, Рожественский был уверен, что голос рассудка заставит руководителей царской политики воздержаться
2 марта. Прощальное письмо к родителям с Мадагаскара. Я последний раз пишу вам из Носси-Бе (Мадагаскар). Завтра в 12 часов наша эскадра снимается с якоря и выступает в океан в неизвестном направлении. Хотя нам и не объявлено в приказе, какое боевое задание возложено на нашу эскадру, но из всех приготовлений к походу ясно, что вопрос о возвращении в Россию отпал и эскадра продолжает свой путь туда, где сухопутная армия заплатила реками крови и сотнями тысяч жизней за преступные ошибки своих правителей. Теперь настал и наш черед.
На эскадре нет ни одного человека, начиная с самого адмирала и кончая последним сознательным матросом, который верил бы в успех безрассудной авантюры.
Эскадра стала очередной ставкой зарвавшихся игроков, и только чудо может спасти ее от приговора истории. Но чудес в наше время не бывает.
Сегодня в час дня, когда я стоял на носовом мостике «Орла», вся фок-мачта «Суворова» вдруг закрылась взвившимися трехфлажными сигналами. «Орел» в свою очередь на всех ноках реев украсился такими же флагами, репетуя сигнал командующего. Я невольно оглянулся на ряды наших кораблей, выстроившихся на рейде в несколько колонн. Вместе с транспортами здесь было 45 кораблей, и все они в этот момент, как один, расцветились трепещущими флагами.
Все почувствовали, что этим сигналом решается судьба эскадры. Приказ гласил: «Броненосцам, крейсерам, миноносцам и транспортам иметь завтра к 12 часам пары для 10-узлового хода».
Есть сведения, что предстоящий переход продолжится 30 суток. Каждые шесть дней эскадра будет иметь в океане остановку для догрузки угля.
В Носси-Бе приходит очередной почтовый пароход 5 марта, а мы покинем бухту за два дня до его прибытия и, следовательно, разминемся с этим транспортом почты. Но есть сведения ив штаба, что адмирал дал распоряжение госпитальному «Орлу» дождаться в Носси-Бе почтового парохода и принять всю почту для эскадры, а затем догнать ее в пути. Итак, у меня еще остается луч надежды получить от вас последние вести.
Позавчера часть почты доставил пароход «Регина», присланный Гинзбургом с некоторыми поставками. Из офицеров «Орла» шесть счастливцев получили по семи — восьми писем, но большинство оказалось обойденными. Чем это объясняется — теряемся в догадках и ругаем Главный Морской штаб, который так небрежно относится к переписке личного состава эскадры.
О последних событиях в Маньчжурии мы пока имеем сообщения только из телеграмм агентств Гавас и Рейтера, помещаемых в местных газетах. Сначала были известия о разгроме русской армии под Мукденом, а сегодня в 5 часов прибыла из порта Майюнга французская миноноска с известиями к адмиралу от французского губернатора, подтверждающими все предшествующие сообщения, но в еще более ужасном виде. Мы услышали: 60 тысяч убитых, 80 тысяч раненых, 40 тысяч пленных, в руках врага 608 орудий и 23 знамени. Мукден сдан. Армия разгромлена, и ее надо заново комплектовать. Куропаткин отозван с фронта, кандидатом на его место называют Сухомлинова.
Мы и сейчас не верим сообщенным цифрам, но сам факт решающего поражения на сухопутном фронте уже не вызывает сомнений. Что представляет собой наша эскадра с личным составом в 18 тысяч человек по сравнению с сухопутной армией? Это небольшая горсточка людей, в 5–10% от численности армейского фронта, и, конечно, руководство не задумается над риском гибели эскадры, если она хоть косвенно может отвлечь противника от напора на сухопутный фронт. После этих леденящих душу ужасных сообщений нет места мыслям о собственной судьбе.