На острие свечи
Шрифт:
Рихард сел, продолжая рассматривать шкатулку.
– Как ты сюда проник?! – возмущённо спросила Галина, войдя в комнату.
– Через калитку. Она была не заперта.
– А Князь?
– Что Князь? Он же на цепи.
– Почему он не лаял?!
Рихард пожал плечами.
– Это ты у него спрашивай. Мне тоже непонятно, почему мои псы вчера спокойно спали, когда чужаки разъезжали по питомнику.
– Чай будешь? – Галина нажала на кнопку чайника.
– Буду. Только без мышьяка, пожалуйста. Кстати, мне очень нравится эта вещь. Откуда она у вас?
– Бабушка в ней пуговицы хранила.
– Я хочу купить её.
– Она не продаётся! – Галина забрала шкатулку и сложила в неё рассыпанные по столу швейные принадлежности.
– Продаётся всё. Вопрос в цене.
– Это в твоём мире всё продаётся. А в нашем законы другие.
– Тогда подари мне её!
– Ещё чего!
– А я взамен подарю тебе… например, тысячу рублей.
– Ага! Разбежалась!
– А миллион? Я серьёзно.
– Спятил?! Зачем она тебе?
– Твоя бабушка ведь её в комиссионке купила?
– И что?
– А одна из моих прабабушек была вынуждена её туда сдать. И я хотел бы вернуть семейную реликвию.
– Хм! Почему ты решил, что это именно ваша шкатулка? Мало ли таких?
– У меня есть от неё ключ.
– Мало ли на свете ключей?! Как ты определил, что…
– На нём тот же узор, что здесь. – Он ткнул пальцем в крышку. – Я его ни с чем не перепутаю. Тринадцатилучевая звезда. Один луч длиннее остальных, один – короче. И спираль.
– Что, правда? – Галина взглянула на очищенную шкатулку. – О боже! – Она вскочила и побежала наверх.
– Что с ней? – удивилась Оксана.
– Просто кино какое-то! – покачала головой Зарина.
Вскоре Галина вернулась, держа в руке альбом.
– Смотрите, что она вчера нарисовала!
Все склонились над детским рисунком.
– Лучей не хватает, – заметила Зарина.
– Но это точно оно, – кивнула Оксана. – Один луч длиннее, один короче. И спираль.
– А что вас так удивляет? – пожал плечами Рихард. – Ну, срисовал ребёнок…
– Она не могла это срисовать! Этот узор был скрыт под слоем краски! Его Оксана только что счистила!
– Вот это уже интересно!Через несколько минут Оксана нарушила общее задумчивое молчание:
– Нет! Я не могу уехать,
– Думаешь, в тюрьме у тебя будет больше возможностей их разгадывать? – усмехнулся Рихард.
– Не будет никакой тюрьмы!
– Ты в этом уверена?
– Старая цыганка сказала, что если я найду то, что ищу, то меня не посадят! А накануне мне приснилось, что я у Гали на чердаке ищу шкатулку… а цыганка сказала, что искать надо на острие свечи… и вот пожалуйста! Я нашла!
– И как тебе это поможет?
– Пока не знаю. Но… она сказала, что у меня два дня.
– Всё верно! Билеты куплены на завтра.
– На завтра?! А где ты взял фотографии для загранпаспорта?
– Документы были сделаны на Марлен. А она, как ты уже могла заметить, очень похожа на тебя.
В монашеской рясе будет не отличить.
– А разве эта Марлен не пляшет уже на твоих секс-плантациях? – спросила Галина.
– О чём ты?
– Её брат утверждает, что ты увёз её куда-то в иностранный бордель.
– Боб вернулся? – удивился Рихард. – Теперь ясно, что это был за «ещё один потерпевший». – Он откинулся на спинку стула и задумался.
– Так это правда? Ты её увёз? – напомнила вопрос Галина.
– Я собирался это сделать, – кивнул он, – но она сбежала. А где ты могла видеть Боба?
– Он вчера приезжал вместе с Лёхой, – ответила за Галину Оксана.
– Надо же! Как тесен мир!
– Не то слово!
– Так ты летишь?
– А у меня есть альтернатива?
– Ты вчера сказала, что пойдёшь сдаваться ментам.
Оксана закрыла лицо ладонями и застонала.
– Что? Трудно принимать решения? – усмехнулся Рихард. – Конечно, всё намного проще, когда тебя спасают вопреки твоей воле. Так что даже не знаю, помог ли тебе твой Саша.
Оксана подняла взгляд и решительно сказала:
– Иду сдаваться!
– Уверена?
– Лёха приедет и увезёт нас в отделение. – Она потянулась к телефону.
– Алексей не приедет.
– Почему?
– Его уже задержали и требуют выдать твоё местоположение.
– О боже! – Оксана вскочила. – Да ты… ты..
– А я-то тут при чём?! Он сам вчера к ним явился. Проявил инициативу!
– Поехали!
– Ты с ума сошла?! – возмутилась Галина.
– А что ты предлагаешь?
– Приедет Володя и отвезёт!
– А если они приедут раньше?
– Алексей тебя не выдаст.
– Тем более! Он там из-за меня. Нет уж! Сама вляпалась, сама и выпутываться буду.
– Оксана! Опомнись! Кому ты веришь? Это же Рихард!
Оксана замолчала и перевела вопросительный взгляд на Зарину. Цыганка пожала плечами и развела руками, показав, что она ничем не может помочь.
– Зачем ребята ездили тебя спасать, если ты сама идёшь обратно к нему в лапы?! – продолжала Галина.
Оксана снова села и задумалась.
– Почему я должна тебе верить? – спросила она наконец.
– Потому, что я всегда говорю только правду. Для меня это принципиально.
– Ой, не ври! Совсем не врать в нашей жизни невозможно.
Он усмехнулся:
– Я тоже люблю делать невозможное.
– Ага! И налоговые декларации ты заполняешь с точностью до копейки? И чёрной кассы у тебя нет?
– А там не надо говорить. Там бухгалтерия пишет. К тому же налоговый инспектор знает, что отчёты липовые. И таможенники, которые получают деньги за то, что «не замечают» фальшивых документов, тоже знают правду. Но ложь настолько выгодна им, что они готовы брать этот грех на себя.
– Это всё красивые слова! – буркнула Галина.
– Галя! Ты меня со своими подозрениями уже достала! Что мне сделать, чтобы ты начала мне верить?
– Оставить нас в покое!
– Ладно! – Он встал. – Я жду в машине пять минут и уезжаю.
– Подожди! – вскочила Оксана. – Мне надо собраться. Одежду какую-нибудь найти. Я ж не дойду до стоянки.
– Машина у ворот.
– А как ты сюда заехал? – удивилась Галина. – Река же ещё не встала.
– Недалеко есть брод. «Хаммер» проходит.
– Но мне надо ещё… – пролепетала Оксана.
– Ладно. Жду десять минут. – Он посмотрел на часы и вышел.Возвращение в рай
– Правда, Галь, ну что ты на него так взъелась? – спросила Оксана.
– Не знаю, – прошептала Галина и закусила губу. – Меня просто бесит, что он приезжает сюда как к себе домой. Даже вон Князь на него не лает!
Я не понимаю, чего ему от нас надо!
– А ты как считаешь? – повернулась Оксана к Зарине. – Можно ему верить?
Цыганка пожала плечами.
– Обычно я ложь распознаю лучше всякого детектора. Но опять же… может, он сильнее меня?
– Да что ты заладила – может, может! – разозлилась Оксана. – Ты что, не можешь понять, сильнее он тебя или слабее?
– Нет, – спокойно ответила Зарина. – А как ты это узнаешь? В общем, решай сама, верить или нет. Я не хочу на себя брать такую ответственность.
– Ты поедешь со мной?
– Конечно. – Зарина встала.
– Даже с Сашкой не попрощаешься? – спросила Галина.
– Боюсь, что он отговорит меня. Передай ему привет, когда проснётся, и… скажи, что он не зря меня спасал. Иначе я бы не нашла шкатулку.
Сначала ехали молча. Зарина делала вид, что дремлет на заднем сиденье, Рихард – что внимательно следит за дорогой. Оксана искоса поглядывала на него. Хотелось заговорить, но не знала, с чего начать.
– Зачем тебе это надо? – наконец решилась она.
– Что?
– Ну… действия человека, который выгораживает и спасает любовника, понятны. Который мстит – тоже. Но зачем ты помогаешь мне? Мотив неясен, поэтому в голову лезут разные домыслы.
– Интересно, какие?
– Абсолютно нелепые, но от этого не менее жуткие. Тем более ты и сам не скрываешь, что поставляешь за границу девушек для сексуальных услуг.
– Поставляют на этот рынок они себя сами, а я просто помогаю им выехать на высокооплачиваемую работу. Да, это криминал, но ты знаешь… я никак не могу понять, кому плохо от того, что всем хорошо?
– А кому хорошо-то?
– Девушки едут к морю, в прекрасные отели, работают, отдыхают, зарабатывают денег и возвращаются. А что им светит здесь? То же самое, только на порядок дешевле, а то и вообще бесплатно. К тому же у нас это незаконно, а там это нормальная работа.
– Что?! Проституция – нормальная работа?
– Да. Там они должны платить налоги и регулярно сдавать анализы. У них даже есть свои профсоюзы.
– Боже! Какой кошмар!
– Ты настоящего кошмара не видела!
– Только не надо мне говорить, что любая профессия, если она нелюбимая, это та же проституция!
– Ты сама это сказала. Зачем повторять?
– Ты согласился бы, чтобы твоя жена работала проституткой?
– Я бы вообще не согласился, чтобы она работала.
– Ну конечно! Женщина же должна быть домохозяйкой! Личной собственностью мужа!
– Это тоже ты сказала, – пожал плечами Рихард. – А я считаю, человек должен заниматься тем, что ему интересно. Поэтому, если девочкам это дело нравится, то пусть поработают гетерами, пока молодые. А потом они смогут купить жильё, открыть свой бизнес, выйти замуж. И никто не узнает, где и чем они там занимались.
– Ты чудовище!
Рихард пожал плечами.
– Конечно. А тот, кто нанимает их на стройку за копейки, тот просто благодетель. И к тридцати годам они уже надорвавшиеся, обмороженные, обветренные, но всё такие же нищие, как и в двадцать. Зато без греха. А то, что в своих общагах они бесплатно… Да что я тебе рассказываю? Ты ж не в детдоме росла.
– Но ты так и не ответил, – напомнила Оксана после паузы, – зачем ты помогаешь мне?
– Мне хочется. Это достаточный аргумент?
– Вполне. Но надеюсь, ты не испытываешь иллюзий о размерах моей благодарности.
– Ты не поняла, – улыбнулся он. – Я не тебе помогаю, я выполняю собственное желание.
– Но ты же всё равно чего-то хочешь взамен.
Я хочу знать, что.
– Если пожелаешь что-то дать, то оно должно быть не взамен, а просто потому, что ты этого хочешь.
Немного подумав, Оксана сказала:
– Я хочу, чтобы мы стали друзьями.
– А что мешает?
– Не знаю. Твоя репутация. Трудно поверить в твоё бескорыстие.
– Я привык.
– К чему?
– К тому, что люди ищут какой-то скрытый смысл в моих действиях.
– А его там, типа, нет?
– Да чёрт его знает, – пожал он плечами. – Может, и есть. Он же скрытый.
Оксана отвернулась к окну, и на фоне мелькающих сосен перед внутренним взором вновь проявилась картина, на которой она прервала свои «воспоминания».Без парика, бантов, брошей и прочих атрибутов богатства бывший муж был невзрачен: худой, сутуловатый, с обветренным морщинистым лицом и высокими залысинами на лбу.
– Время не пощадило тебя, – грустно улыбнулась Жанна-Мария.
– Зато вы, сударыня, блистательны, как и двенадцать лет назад. – Он вытер руки о штаны, подошёл и, галантно поклонившись, поцеловал ей руку. – Что привело вас в мою унылую обитель?
– Я приехала просить прощения.
– Разве не я должен умолять вас об этом?
– Что ты, Гийом! Эти годы я провела в роскоши, в отличие от тебя. Разве могу я обижаться на то, что ты… ну, в общем…
– Так за что же я должен вас простить?
– Но как же? Перед алтарём я обещала, что в радости и бедах, в богатстве и нищете… и только смерть разлучит нас.
Гийом грустно улыбнулся.
– Мне неудобно приглашать вас в своё жилище, но…
– Я вижу, ты собираешься в путь? – спросила Жанна-Мария, увидев в глубине двора скромную, но рассчитанную на дальние расстояния повозку.
– Да, я уезжаю.
– Надолго?
– Думаю, что сюда уже не вернусь.
– Где-то нашёл лучшую долю?
– Мне её пообещали. Трудно верить авантюристу, но, как говорится, кто не рискует, тот ничего не получает.
– Авантюристу?
– Я бы даже сказал – великому мошеннику и шарлатану. Однажды он уже разорил меня за карточным столом.
– О боже! Неужели сам Кали?..
– Тссс! Не стоит произносить имён. Да. Он явился неделю назад и сделал весьма заманчивое предложение. Сказал, что чувствует угрызения совести и желает помочь мне выбраться из нищеты.
– И куда ты едешь?
– В Россию. Мне предложили место гувернёра в богатой семье. Требуется француз благородного происхождения с педагогическим опытом.
– У тебя есть педагогический опыт?!
– А чем, по-твоему, я занимался все эти годы?
– Чем же?
– Учил крестьянских детей грамоте и другим наукам.
– Вот как?! Никогда бы не подумала, что ты на это способен.
– Да я и сам не знал. – Он жестом пригласил войти в дом. – Мне никогда бы не пришла в голову эта мысль.
– И что же тебя на неё натолкнуло? – спросила Жанна-Мария, оглядывая жилище. Повсюду лежали вещи, приготовленные к упаковке, стояли раскрытые саквояжи и сундуки.
– Один священник. Аббат. Он приехал, вывел меня из беспробудного пьянства и увлёк идеей просвещения. Предложил место учителя в школе при монастыре. Жалованье небольшое, но достаточно, чтобы жить. А сейчас хочу попытать нового счастья. Давно мечтал посмотреть мир.
– Но насколько я знаю, нужно рекомендательное письмо. Не можешь же ты явиться и сказать: «Здравствуйте, я от Калиостро».
– Тссс! А письмо он мне дал.
– И кем оно
– Сейчас.
Гийом порылся в одном из сундуков и вытащил шкатулку.
– О боже! – воскликнула Жанна-Мария. – Откуда она у тебя?!
– Он привёз. Здесь все необходимые документы, удостоверение личности, рекомендательные письма и деньги на дорогу.
– Это моя шкатулка! – Она выдернула из-под платья цепочку, на которой висел ключик в виде медальона. – Видишь, здесь точно такая же звезда. Но как ты её открыл?
– Она была не заперта.
– Отдай её мне. Тебе же всё равно, в чём будут лежать бумаги!
– Нет не всё равно! Этот узор как опознавательный знак, как пароль. Меня примут только в том случае, если я передам вместе с письмом эту вещицу.
– Но я ищу её почти семь лет!
– Зачем она тебе? – пожал он плечами. – Но если хочешь, можешь поехать со мной и забрать её после того, как меня возьмут на работу.
– Поехать в Россию?
– А почему нет? Думаю, гувернантки для девочек там тоже нужны.
Жанна перевела взгляд на Оксану.
– Разве так можно?
– А почему нет? – пожала плечами Оксана. – Думаю, Граф именно это имел в виду, когда сказал, что если бы ты нашла шкатулку, то он взял бы тебя в Россию.
– Но то Граф! А уехать с Гийомом на край света, в неизвестность, в дикую страну, не зная языка…
– А что держит тебя здесь? Смысл жизни был в поиске шкатулки. Ты нашла её. Если уедешь, то не будет этих унизительных судов, тюрьмы…
– Но ведь всё это было! Это всё записано в истории.
– Какая разница, что записано? История хранится в памяти, а не на бумаге.
– А будь ты на моём месте, уехала бы?
– Я? Нет, я не хочу уезжать.
– Ну вот! А почему я должна?
– Ты не должна. Но… ты же хотела в Россию. Там медведи… И это вовсе не дикая страна. Ты даже не представляешь, как там хорошо!
– Тебе тоже предлагают уехать в «рай». К морю, в прекрасный замок. Почему ты не хочешь? Почему выбираешь тюрьму?
– Я выбираю? О боже! А ведь и правда. Нет никакого «тюремного проклятия», я сама выбрала!
Оксана повернулась и посмотрела на Рихарда.
– А если я уеду с тобой, у меня будет возможность когда-нибудь вернуться на родину?
– Под чужим именем. Я думаю, из Турции уедем во Францию или Америку, там получишь гражданство и, если пожелаешь, лет через десять вернёшься в Россию как потомок белых эмигрантов.
– Получается, что я буду полностью зависима от тебя?
– Получается так, – кивнул Рихард.
Оксана закрыла глаза.
– Я поеду с тобой, – ответила Жанна-Мария Гийому. – Но у меня нет рекомендательных писем.
– В моём сказано, что я еду с женой.
Ослепительный свет залил комнату. Когда глаза привыкли, Оксана увидела, что они снова в монастырской библиотеке. Жанна-Мария состарилась, но почти не подурнела. Взгляд ясный, зубы такие же белые, как в юности.
– А после смерти Гийома я вернулась во Францию, – рассказывала она, – и поселилась здесь, в обители моего детства. Что может быть прекраснее старости в обществе книг и воспоминаний о счастливой жизни?
– Значит, в России всё было хорошо?
– Не без трудностей, конечно! Но это было безумно интересно! Когда мы приехали и отдали шкатулку адресату, он даже не взглянул на наше рекомендательное письмо, а сразу достал нож и начал её ломать.
– Зачем?!
– Вот и я закричала, что это моя шкатулка, бросилась отнимать её и показывать ключ в качестве доказательства. Он взял его и вставил в замочную скважину.
– Но ведь она была не заперта.
– Оказалось, у замка есть секрет. Он открыл второе дно.
– И что там было?!
– Только тссс! Из тайника он извлёк исчезнувшее ожерелье королевы.
– Что?
– Да, да! Бриллиантовое колье стоимостью почти два миллиона ливров, которое когда-то король заказал в подарок мне. Но после его смерти никто из наследников не стал оплачивать эту немыслимо дорогую безделушку. Новая королева была равнодушна к подобным вещам и отказалась выкупить её у ювелиров. И тогда Калиостро провернул гениальную и самую скандальную из своих афёр. Через подставных лиц он выкупил ожерелье, заплатив лишь десятую часть его стоимости, а остальное взял в кредит от имени королевы, подделав её подпись и печать. Через пять лет, когда ювелиры поняли, что их надули, начался громкий судебный процесс. Пострадало множество людей, таких же марионеток, как Гийом, чьими руками Калиостро провернул эту махинацию.
– Выходит, Гийом вывез колье из Франции, даже не подозревая, что он один из величайших в истории контрабандистов?
– Увы, да.
– Так вот почему люди ему не доверяют!
– Наверное, – грустно улыбнулась Жанна. – Судьба наложила на него печать этого величайшего обмана.
– И куда потом делось ожерелье?
– Наш новый покровитель преподнёс его в дар императрице, разумеется, прежде изменив облик колье до неузнаваемости.
– Екатерине?!
– Да! Вместе с очень красивым юношей. Видимо, планировалось заменить фаворита на своего.
– Удалось?
– Нет. Она насладилась красавчиком и отпустила, вернув своего прежнего любимца. А драгоценность оставила, выполнив просьбу дарителя.
– Что за просьбу?
– Ой! – Жанна-Мария махнула рукой. – Я не лезла в их мужские дела, мне хватало своих.
– И какие у тебя были дела?
– У нас с Гийомом родилась дочь. Я занималась её воспитанием, блистала в свете и обучала молодых модниц искусству обольщения.
– У тебя была дочь?
– Красавица! Она вышла замуж, и у меня уже трое внуков!
– А шкатулка?
– А что шкатулка? Осталась в наследство дочери вместе со всем остальным имуществом.
Жанна-Мария встала и распахнула окно, впустив в комнату солнце и свежий воздух.
– Боже! Какой это всё-таки рай! – Она вдохнула запах поздней осени. – Как жаль, что это невозможно объяснить или передать.
– Что?
– Что рай – он вот здесь. – Она прижала руки к груди. – В детстве мне это часто говорила матушка-настоятельница, но я думала, что это просто метафора. А сейчас я сама не знаю, как объяснить молодым девчушкам, что не деньги создают рай, а наоборот: рай в душе создаёт райские условия жизни.
Свет становился всё ярче. Силуэт монахини таял в слепящих лучах. По телу Оксаны разлилось блаженное тепло.
Она открыла глаза и увидела, что они уже едут по городу.Примирение
Раздался звонок. Рихард нажал кнопку гарнитуры.
– Слушаю…
Он что-то долго слушал, и лицо его менялось, отражая различные оттенки удивления от «как так?» до «с ума сойти!».
– Спасибо, сочтёмся, – наконец сказал он и взглянул на Оксану. – У меня для тебя две новости.
– Хорошая и плохая?
– По мне, так обе хорошие, но подозреваю, что одна из них может тебе не понравиться.
– Я заинтригована. Давай начнём с хорошей.
– Королёв пришёл в себя и признался, что сам бросился под машину, поэтому никаких претензий к водителю не имеет и требует дело закрыть.
– Так что? Получается, я свободна?
– Выходит, так, – улыбнулся Рихард.
– А угон автомобиля? Клофелин?
– Забудь. Жорж уже забрал заявление.
– Фантастика!
– Ничего фантастичного. Просто больше никому оно не выгодно. Виноватых нет, обвинителей тоже.
– А вторая?
– Ты его дочь.
– Чья?
– Королёва.
– Что?!
– Он сам сказал.
– Бредил, когда из комы выходил?
– К нему пришёл следователь, чтобы опросить, не видел ли он, кто был за рулём сбившего его автомобиля.
– И?
– Он конечно же никого не видел. Тогда следователь показал ему твои фото анфас и в профиль, мол, «не знакома ли вам эта дама».
– И?!!
– А он возьми и скажи, что это его внебрачная дочь.
– Боже! Как ему такое могло в голову прийти?!
– Почём купил…
– «Санта-Барбара» какая-то!
– Ну так что? Куда тебя везти?
– В больницу к Владимиру Львовичу.
– К нему никого не пускают.
– Я рискну.
Возле палаты скучал охранник. Увидев Оксану в накинутом на плечи белом халате, он опознал в ней потенциально опасный элемент и оживился.
– Кто такая?
– Родственница.
– Ты как сюда пробралась, родственница?
– На лифте! – пожала плечами Оксана.
Охранник достал сотовый и нажал вызов.
– Дима, вы что там, спите, что ли?! Ещё одна «родственница» проникла. Иди лови и выноси её отсюда.
– Я вообще-то дочь… внебрачная. – Оксана улыбнулась краешком губ.
– Слушай, дочь, шла бы ты… по-хорошему. На всех внебрачных наследства не хватит.
– А ты не хами. Лучше пойди и доложи, что пришла Ксюша Власова.
– Разбежался, – буркнул цербер.
Оксана села на скамейку.
– Лучше бы ты его так охранял, когда он под колёса кидался.
– Чего? Под какие колёса? Что ты несёшь?!
– Что значит – «под какие»? Под круглые, автомобильные.
– Девочка, ты палатой не ошиблась? Иди ищи своего папашу в другом месте!
– Мне нужен Королёв Владимир Львович.
– У него обычный инфаркт.
– Как инфаркт?!
Человек в чёрном снова замер, демонстрируя неприступность. А в конце коридора показались ещё двое таких же, идущие быстрым решительным шагом.
Оксана зажмурилась и вжалась в сиденье. Стало жутко. Времени почти не было, но она решилась-таки попытаться и нырнула в этот страх. Сразу же вспыхнула картинка из детства. Она стоит в одних трусиках, с ужасом озирается по сторонам и плачет. Вокруг множество незнакомых голых людей. Какие-то дядьки с синими рисунками на плечах обсуждают её, какие-то толстые тётки уже тянут к ней свои руки. Она визжит и кидает в них песком, защищаясь. Ну почему она опять не послушалась маму и потерялась на пляже? И вдруг она видит дядю Вову. Она бросается ему в объятия и чувствует себя наконец в безопасности. «Что ж вы не следите за дочерью?!» – слышится сзади возмущённый голос.
Оксана расслабилась. Состояние «дочери» и безопасности выплеснулось из далёкого прошлого и заполнило узкий коридор, по которому приближалась охрана.
– Как вы прошли мимо нас? – возмутился один из них.
Оксана подняла взгляд и пожала плечами:
– Хорошо же вы его охраняете!
В глазах охранника мелькнуло сомнение в неправомочности её здесь присутствия.
– Владимир Львович, между прочим, с утра меня ждёт. Он просил передать через следователя. Я бросила все дела, примчалась…
– Фамилия?
– Власова Оксана.
– Разберёмся… – сказал начальник охраны и пошёл куда-то разбираться.
Через несколько минут он вернулся в сопровождении женщины в белом. Та пристально осмотрела Оксану и вошла в палату. Через минуту она выглянула и пригласила войти.Дядя Вова был на себя не похож. Левая нога полностью загипсована, шея в ортопедическом воротнике. Оксана села на табуретку возле кровати. Он разлепил красные разбухшие веки и сфокусировал взгляд на гостье.
– А сказали, инфаркт, – нарушила молчание Оксана.
– Это версия для журналистов, – пояснила медсестра. – Они тут пасутся с утра до ночи.
– Понятно, – вздохнула Оксана и осторожно погладила старика по руке. Возле переносицы начали собираться абсолютно неподдельные слёзы.
– Девушка! Не долго! Ему нельзя напрягаться, – прошептала медсестра и вышла.
С минуту сидели молча, потом дядя Вова кашлянул и прохрипел:
– Как жизнь?
Оксана пожала плечами.
– Так себе, течёт. Обвинили вот, что тебя сбила.
Он сморщился в попытке улыбнуться.
– Сам виноват. Я сказал им.
– А ещё ты им сказал, что я твоя дочь. Хотелось бы подробностей.
Он приподнял кисть руки и снова уронил её на одеяло.
– Ладно, отдыхай. Потом расскажешь. Я ещё приду, когда станет полегче. Хорошо?
Он моргнул.
– И прости меня! Чего мы тогда не поделили?
– Деньги… проклятые.
– Нет. – Оксана улыбнулась. – Меня бесило, что ты продолжал считать меня маленькой. А я хотела самостоятельности.
Она почувствовала, что вот-вот разревётся.
– Давай выкарабкивайся… – Она встала.
– Подожди!
– Тебе нельзя долго. – Слёзы всё-таки хлынули из глаз.
– Как мама?
– Плохо! Лежит после инсульта в депрессии. Ты бы хоть пришёл, навестил её.
– Я приду! Обязательно.