На открытых колёсах
Шрифт:
…Я отвлёкся и заметил Никиту, также сидящего под лампочкой – справа впереди у прохода. Рядом дрых гоночный инженер, а сам Никита смотрел куда-то вниз перед собой и сжимал в руках выигранный кубок, будто не зная, что с ним делать.
Похоже, сегодняшняя история расстроила парня.
Разговорить его?
Я встал с кресла, пересел на один ряд вперёд, поравнявшись с Троицким, и тихонько окликнул его:
– Что, не спится?
– А? – очнулся он, увидел меня и опять сник. – Ну да, типа того.
– Поздравляю с победой, – кивнул я на кубок.
– Да к чёрту эту победу… Не моя она…
– Пошли поищем свободные
Искомая пустая половина ряда нашлась в конце салона. Включив над собой свет, мы расположились там.
– Ну что, поработаю малость психотерапевтом, – сказал я, глядя на хмурое лицо Никиты. – Рассказывай, что ли…
– Да что там рассказывать, ты и сам всё знаешь… Перед полётом я раз сто, наверное, пересмотрел запись, чтобы развидеть этот долбаный фальстарт. Даже в плеере с регулируемой скоростью воспроизведения, поставив на минимум… Если Нико и дёрнулся раньше всех, то в момент, когда огни погасли, – с точностью до десятой! Не знаю… Этим из ФИА, как всегда, виднее…
– Каждый видит то, что хочет видеть. Стюарды гонки не исключение.
– Весь прикол в том, что если там и был фальстарт, то на сотые доли секунды. А Нико штрафанули на пять! Будь ты побыстрее в финале, он получил бы в итоге даже не мой, а твой кубок.
– Теперь-то какая разница? Результаты утверждены, и ты тут ничего не изменишь. Может, было нужно, чтобы хотя бы одну гонку этапа выиграл наш…
– А что – реально…
– Поверь, ты завоюешь ещё не одно призовое место. А сегодняшний случай отойдёт на второй план. Это же не Гран-при Сингапура – 2008 [8] .
8
Один из самых громких скандалов в «Ф-1» в XXI веке. Пилот команды «Рено» Нельсиньо Пике врезался в стену и вызвал этим жёлтые флаги, а его напарник Фернандо Алонсо выиграл заезд, оторвавшись от всех завернувших на пит-стоп. Если бы не это, бразилец Фелипе Масса мог бы набрать на несколько очков больше и стать чемпионом сезона 2008 вместо Льюиса Хэмилтона.
– Па-анимаю, – протянул, улыбнувшись, Никита.
Я дружески хлопнул его по плечу.
– Можешь потом не показывать этот кубок своим детям, если тебе он так не нравится. А пока просто забей.
– Иди уже… психотерапевт… – беззлобно толкнул меня кулаком в бок Никита. – Через час садимся, поспать не успеешь…
Я зевнул – и понял, что выезжаю из громады томографа.
Процедура окончена. Осталось пройти нескольких врачей – и я вновь свободен…
– Ну как там у меня? – спросил молодых врачей, сидевших перед экранами с видами моего мозга.
Девушка в халате улыбнулась и сказала:
– Всё хорошо. Не беспокойся…
Её улыбка мне показалась немного вымученной. Но я никак это не отметил, пробормотал:
– Что ж, вам лучше знать… – и пошёл к отцу, который удобно устроился на лавочке в коридоре.
Кое-какие подозрения всё же возникли. Однако я не был уверен, что от меня тут хотели что-то скрыть, и предпочёл в ближайшее время помалкивать – и ловить малейшие перемены в самочувствии.
Я не хотел, чтобы какая-нибудь болячка помешала мне «затащить» в этом сезоне, но и загнуться
Иначе какой во всех моих стараниях смысл?
– Ну, чем порадуешь, Антон Игнатьич? – спросил Юрий Жумакин, заходя в кабинет за своим старым другом.
Завотделением грузно опустился в кресло, положил на стол принесённую папку с бумагами, шумно выдохнул и взглянул исподлобья на бизнесмена.
– Не тяни… Что-то серьёзное? – нахмурился тот.
– На. Прочитай, – подвинул к нему папку врач. – Это предварительный диагноз, но, думаю, точный. К сожалению.
Пока Жумакин-старший читал, на его лице проступало сначала изумление, затем неверие, сменившееся в итоге отчаянием.
– И что? – хрипло спросил он. – Ничего нельзя сделать?
– Сделать-то можно, только вот шансы невысоки, – развёл руками заведующий. – Ты расскажешь ему об этом?
Тонкий длинный палец указал на папку.
– Не знаю. И как он всё воспримет? Глупостей может наделать…
– Он у тебя, кажется, гонщик?
– Да. Перешёл в «Формулу-4»…
– Тем не менее, лучше сказать. А то как бы прямо на трассе не…
– Я подумаю. Спасибо тебе.
– Рад помочь… Хотя, конечно, не рад тому, чем всё обернулось.
– Надеюсь, это пока никуда не пойдёт?
– Я сделаю всё, что в моих силах. Береги себя, Юра. И сына – береги…
Прошло часа три после того, как мы приехали домой из медцентра.
За окном было прохладно после недавних дождей, не позволивших Москве уже в мае превратиться в бетонно-асфальтовую духовку. Солнце рассеянно перемещалось от одного облака к другому, и от этого попеременно становилось светло в комнате или на разбросанные по столу тетради и учебники наползала тень.
Я продолжал входить в роль Жумакина, делая накопившиеся уроки. Освобождение от школы распространялось и на сегодня, так что у меня был весь вечер, чтобы разобраться с заданиями. При этом по крайней мере половину времени прокрастинируя за ноутбуком.
Мой «аватар» заканчивал девятый класс, и теперь для меня близилась пора сдавать экзамены. Как я понял из дневника Жумакина, нацелился он, кроме обязательных русского и матеши, на физику и информатику. И при этом вопиюще пренебрегал правилами информационной безопасности: сохранял на смартфоне и ноутбуке пароли в браузерах плюс имел на каждом устройстве файл со всеми ключами от учётных записей. С другой стороны, сейчас мне это было на руку: в принципе я мог взломать его почту, соцсеть или электронный журнал, но это навлекло бы ненужные проблемы. Естественно, я перенастроил всю систему, поменял и запомнил пароли. А потом без зазрения совести принялся лазить по «собственным» аккаунтам.
Первым делом я заглянул в журнал. М-да, до красного аттестата, который Шумилов в свою бытность школьником заработал с полплевка, здесь было далековато. Судя по всему, я вселился в крепенького хорошиста с редкими колебаниями в плюс или минус. Обидно, что я-»новый» не успевал ни на что повлиять: алло, на следующей неделе – последний звонок, вы чего?! Но вот контрольные написать на отлично было в моих силах. А по физкультуре пятёрку я вряд ли чем-нибудь сумел бы испортить.
В журнале же я отыскал и список класса, после чего зашёл в «контакт» Жумакина и начал искать там его одноклассников.