На перекрестках фэнтези
Шрифт:
— Вам это только кажется. Поверьте мне, ваше высочество, я лично говорил с этим колдуном.
— Так почему ж ты не убил его?
— Это не в моих силах. Да и навряд ли вообще в человеческих. Зато я смог узнать, как снять заклятие.
— Поцеловать меня? Потом жениться и оттяпать у отца полкоролевства? Знаю я вас, проходимцев. Ты завтра с плахой целоваться будешь! Нет! Сегодня же! Сегодня!
— Вы перепутали, ваше высочество. Вы путаете магов: черных и белых. Это только светлые волшебники и крестные феи обожают поцелуйчики и свадебки. У темных страсть другая —
— Моя? — испуганно спросила рыцаря Элизабет, внезапно позабыв про стражу, плаху, палача.
— Ни в коем случае, ваше высочество.
— Тогда твоя?
— И не моя. Единорога.
— Ну и где же он? Оставил на конюшне? Или, может быть, ты принес только его кровь? Вот в этой фляжке.
— Нет, ваше высочество, там просто вода. У меня в дороге даже вино закончилось, — ответил рыцарь, улыбаясь каким-то своим тайным мыслям и воспоминаниям. — И на конюшне нет единорога.
— Тогда как же ты будешь снимать заклятие?
— Прошу прощения, ваше высочество, но я не буду этого делать. Я лишь рассказал вам, как с ним справиться. Дальнейшее, надеюсь, сможет сделать ваш отец и придворные маги. Единорог — шипастый конь — это мой герб. Я не могу поднять на него руку.
— Зато я могу! — Принцесса подхватила со стола стопку фарфоровых блюдец, подскочила к рыцарю и бросила их ему в лицо. — На! Получи! Шипастый конь! Единорог несчастный!
Натренированные на неоднократно битых слугах кулачки принцессы обрушились на рыцаря, который даже не подумал закрываться от ударов. — Вот тебе! Вот! Получи!
Ее высочество аж запыхалось, выбивая пыль из рыцарской одежды.
— Мерзавец! Да ты издеваешься надо мной! — взвизгнула принцесса и ударила Роана по лицу с размаха, разбив ему нос. Большие и маленькие капли упали на одежду рыцаря и принцессы, несколько из них попало на ее лицо и волосы, — Ах, ты еще и перепачкал меня!
Она замахнулась для нового удара, но внезапно пошатнулась и опустила руку.
— Что я… Что я делаю? Зачем? — спросила она удивленно. Она с непритворным ужасом в глазах оглядела комнату, усеянную осколками битой посуды, рыцаря с разбитым в кровь лицом и, опустившись на колени, заплакала. Роан достал платок и протянул его принцессе, присев рядом с ней.
— Теперь все хорошо, ваше высочество, теперь все в порядке. Это просто заклинание ушло.
— Но как же кровь единорога?
— Как оказалось, хватило моей, ведь в заклинании кровь — это символ, а единорог — это мой герб, мой символ. Тут все так запутано, как говорила одна моя знакомая феечка. Всего-навсего несколько капель, и все встало на свои места.
— Я так странно себя чувствую…
— Это с непривычки. Вы впервые за всю жизнь встретились сами с собой, ваше высочество.
— Голова кружится…
— Закройте глаза, ваше высочество, вам станет легче.
А когда принцесса открыла глаза, рыцаря уже не было в комнате. Никто впоследствии не смог сказать, как же он вышел. Как миновал все запертые двери, многочисленную стражу, слуг, придворных? Да и был ли вообще такой рыцарь? Ведь его никто не видел, кроме принцессы.
Игорь
ГЕРОЙ. СКАЗКА, РАССКАЗАННАЯ ДЕДУШКОЙ КУИНОМ
Жил да был на белом свете один рыцарь… Чего же в этом такого, спросите вы? Ну, жил, ну и что?… Я вот тоже живу, старый пень… И что удивительного? Хотя, ежели хорошенько подумать… Давно уже живу, сам порой удивляюсь… Иногда вспомнишь… Так… Чего это я?! Ах, да! Я ж про рыцаря рассказать хотел! Вы мне время от времени напоминайте, про чего я рассказываю-то… А то памяти совсем не стало…
Так вот, рыцарь. Жил он, значит, был… Тут ведь самое-то главное не то, что он жил, а то, КАКИМ он был! А был он, прямо скажем, характеру героического! Отважный был, ужас! Таких хлебом не корми, а дай только сотворить чего-нибудь такого, чтоб потомки от удовольствия запрыгали аж! Революцию там, например, или дракона какого победить и красавицу-принцессу спасти…
Ну, насчёт революции рыцарь этот себя не беспокоил — сам ведь, поди, благородного сословия. А когда благородные берутся революцию устраивать, хорошо известно, чем все эти дела оканчиваются.
С драконами тоже неувязка была — не водились они, хоть ты тресни! Сколько этот рыцарь лесов да долин объездил, сколько по горам шарил нету их, и всё! Хоть бы какой завялящий дракошка отыскался, пускай даже с одной башкой, и то сгодился бы для подвига! Так ведь — нет! Бывает же такое невезенье!
Так что, героическая натура рыцаря нашего не находила себе выходу в подвигах, ну, совершенно! И жалко его так было, до слёз прям! Глядишь на него — едет, сердешный, головушку повесил, копьё по земле волочится… Так бы сам и побежал дракона для него отыскивать! А что? Сердце же не каменное, все мы люди, а на рыцаря того даже смотреть было больно — весь уже пылью покрылся, ржавчиной, словно замок старый. Да и к чему за собой следить-то, коли толку с того нету?! Для себя, бедолаги, и так сойдёт… С собой не целоваться…
Но вот однажды проезжал он через село, что близ Акары лежит. Сами знаете, от Акары до гор Сиузских — рукой подать. А от села того — тем ближе. А в Сиузских горах чего ведь только не случается. Такие слухи о тех местах ходят, что только уши подставляй. То, сказывают, отшельник бессмертный там живёт, со своей колдуньей-женой; то посёлок горный, который погибшие воины ещё в прошлом веке себе построили для своих покойницких надобностей; а то ещё и про Замок на Перевале такое сбрешут хоть стой, хоть падай…
Короче говоря, ляпнул один вот такой брехун нашему рыцарю про колдуна-разбойника. Дескать, что колдун этот уже, почитай, годков триста в горах живёт, а то и поболее. Ну, живёт-то он себе — пускай живёт, тоже ведь человек. Но имеется у него в заточении одна красавица, которую он из Принцевого замка похитил. Давно уже он её в темнице держит — полтораста лет почти что. Всё уговаривает красавицу замуж за него пойти, дурак старый. Да кому он нужен, в такие-то годы?! А ведь нет, измывается, окаянный, над прелестной девушкой! Держит в подземелье, без света солнечного, без ветра вольного…